Пресс-конференция инициативной группы организации помощи детям погибшей Ирины Черска (Кабановой)

Салауддин Исламов: Здравствуйте, уважаемые коллеги! Спасибо большое, за то, что откликнулись, пришли. Спасибо отдельно «Аргументам недели», спасибо «РИА-Новостям», изначально мы отслеживали, как вы подавали информацию по этой трагедии. Действительно, одни из немногих, вы первые дали информацию, подчёркиваю, что крайне облегчило задачу по сбору помощи, потому что она была крайне необходима. Итак, мы начнём: мы члены инициативной группы по оказанию помощи. Наверное, кто-то из вас знает, что у нас в Facebook наша группа не распалась, к сожалению, крайняя необходимость её существования продолжает оставаться. Потому что ситуация с финансами была изначально патовой у родственников погибшей Ирины, поэтому когда закончилась вот эта первоначальная волна со всеми организационными мероприятиями, с приездом мамы, с приездом тёти Ирины,   решили с вашей помощью привлечь ещё раз общественное внимание. Мы решили немного рассказать о том, сколько было собрано денег, сколько и куда потрачено, о наших задачах в будущем. Потому что ситуация складывается следующим образом (мы потом более подробно на этом остановимся), что, как известно, старшего сына Илью забрал отец в Израиль, 2-х малолетних детей заберут в Донецк. По крайней мере (мы так надеемся), что они не попадут в детский дом (всё ещё в рабочем режиме эта история с опекунством). Мы так подумали, что, в конце концов, дети будут разделены и по ряду причин они могут оказаться просто чужими друг другу. Пройдёт время: один в Израиле, другие в Донецке: они потеряют связь между собой. Подумали привлечь СМИ и общественное внимание к этой проблеме и попытаться им как-то помочь. Мы на этом, наверное, потом остановимся подробнее, сейчас хотелось бы, что бы Юлия у нас - человек, который более-менее обладает всеми подробностями по финансам. Она расскажет, сколько всего было собрано и куда потрачено. Юлия, пожалуйста.

Юлия Викентьева: К моменту похорон было собрано на Яндекс- кошельке 150 тыс. 146 руб. 2 группы собирали, у нас были организованы Яндекс-кошельки, также происходил сбор наличных на Красном октябре, в мастерской. Кому куда было удобно, туда и приезжали сдавать свои деньги. Соответственно, к моменту похорон был создан Яндекс-кошелёк и было собрано 150 тыс. 146 руб. Наличными было собрано 349 тыс. 900 руб. Из них были потрачены - отданы Максиму и Ольге 281 тыс. 300 руб. Остаток – 218 тыс. 746 руб. При общем плюсе у нас была открыта карта Сбербанка, на которую поступали платежи, и ещё один Яндекс-кошелёк, который принадлежал мне лично. Также продолжался сбор наличных. Сейчас у нас в сухом остатке 315 тыс. 746 руб., которые мы собираемся отдать на детей, на их воспитание и их жизненный уклад.

Салауддин Исламов: Я расшифрую: на воспитание и на жизненный уклад – дело в том, что согласно закону «Об опеке» опекуны должны иметь какие-то более-менее нормальные жилищные условия. Под Донецком в посёлке Снежное трёхкомнатная квартира у тёти детей. Зовут её Ольга. Поскольку она была в таком запущенном состоянии, без мебели, требующая ремонта: в группе подсчитывали, прикидывали, где-то на это должно уйти 300 тыс. руб. Понятно, что сегодня есть деньги - 315 тыс. в сухом остатке, но, пока продолжается процесс опеки, платим няне. С няней, Слава Богу, закрыли все вопросы по долгам. Мы не знаем почему, как сначала  появилось, но потом дали опровержение информации, что няне, якобы, не было заплачено. С няней вопрос по финансам они закрыли моментально, в первый же месяц. Что мы сейчас имеем в виду: чтобы эта опека прошла «без сучка, без задоринки», необходимо отремонтировать квартиру и обставить её мебелью, чтобы они просто туда заехали и уже не думали, где там кран течёт и потолок обваливается. Соответственно – это первоочередная сейчас денежная ситуация. Помимо этого, они пока живут в Москве (жизнь в Москве не дешёвая), пока справляемся своими силами. Инициативная группа время от времени собирает, люди как-то более-менее заносят, участвуют, кто сколько может. Но опять хотелось бы вернуться к проблеме дальнейшего существования вот этих детей разделённой семьи. Такая трагедия, понятно, что не требует подробностей. С чем мы столкнулись, в группе изначально появилась мысль:  «Ребята, что дальше»? Если мы сейчас не сможем помочь, то дети просто-напросто станут абсолютно друг другу чужими. Старший Илья в Израиле, те в Донецке, понятно, что даже те же телефонные переговоры между ними требуют денег. По личному опыту знаю, что старший сын был очень привязан к младшим. Мальчик очень бойкий, живой и очень сильно привязан к своему братишке и сестрёнке. Было бы крайне жалко и не по-человечески, если бы мы упустили вот этот момент в дальнейшем. Из-за того, что банально не хватает денег, чтобы они остались чужими людьми. Детская память – она забывчивая, тем более они могут забыть друг друга. Поэтому такая идея была: как можно больше собирать помощи, как можно дольше и больше продолжать эту историю, чтобы у них была финансовая возможность ездить, встречаться, общаться. На летних каникулах, чтобы либо двое ездили с тётей, либо чтобы Илья приезжал, летние каникулы проводил с ними. Изначально, мы эту историю придумали для того, чтобы всё сложилось именно таким образом. Не знаю, как это получится на сегодняшний день. У нас как, волна спадает информационная, понятно: каждый закрывает за собой дверь и остаётся наедине со своими проблемами. Соответственно, надо возбуждать интерес в обществе, очень много сочувствующих людей и с вашей помощью транслировать им то, что мы не бросили эту историю и будем с радостью, и с благодарностью принимать: и через себя всю эту помощь людям оказывать. Изначально идея такая.

АН: Скажите, пожалуйста, Вы сказали, что дети привязаны друг к другу, что мешает им вместе остаться?

Салауддин Исламов: Просто финансовый вопрос.

АН: Вы говорите, что продолжаете собирать средства, почему нельзя остаться в Донецке или всем уехать в Израиль?

Салауддин Исламов: Я сейчас остановлюсь, конечно, я опущу  интимные подробности. Это всё-таки личные проблемы каждой семьи. Но чтобы вы поняли: вся проблема именно в отсутствии каких-то финансовых возможностей для этого, что у одних, что у других (чтобы всех могли взять и отдать в одно место). Максим Горцакалян – родной отец старшего сына Ильи, понятно, что он сразу приехал и стал заниматься, чтобы забрать сына. И даже это не столь важно, если бы было нормальное финансирование, то, соответственно, они не потеряются. Если у каждой семьи будет финансовая возможность как-то осуществлять коммуникацию между этими детьми, то на сегодняшний день это, конечно, оптимальный вариант. Опять-таки, Максиму, если бы даже он и мог забрать всех в Израиль, то у него чисто юридически нет оснований – это не его дети, а дети Алексея Кабанова (двое младших). А старший официально с его фамилией – биологически и юридически отец Ильи Максим Горцакалян. Даже в школе у него была фамилия Горцакалян. Поэтому изначально на этом этапе это сложилось именно тогда.

Елена Батенёва: Я тоже хотела сказать, что так получается, что Максим живёт в Израиле, родственники Иры живут в Донецке и, конечно, её детей они хотят оставить у себя. Так складывается, что они разъезжаются по разным странам. Мне кажется, что сейчас это самый естественный вариант. Всем жить у Максима – тоже это было бы странно, всем жить в Донецке – тоже странно, почему Максим должен своего ребёнка отдавать, пусть даже и родственникам Ирины? Надо просто помочь им общаться.

Салауддин Исламов: Максим, насколько я знаю, очень хорошие тёплые отношения поддерживает и с матерью, и с тётей Ирины. У Максима нет такого: забрать своё и забыть, это абсолютно не так. Спасибо, опять-таки,  что мы подняли эту волну. Я реально думаю, что если бы мы не подняли эту волну, то дети бы попали в детдом – это однозначно. С нашими препонами, с нашей непонятной вознёй вокруг этой истории, могло быть буквально в 2 счёта. И опять, я повторюсь, на первоначальном этапе, когда оперативно решали, с кем оставлять детей (вы, наверное, помните, что родители Алексея Кабанова заявили, что мы не прочь, но это было так сказано, мол «мы не прочь, но мы и не хотим»). И, слава Богу, не нужно. На данном этапе, чтобы не попали ни в детский дом, никуда, Максим юридически его отец, под его фамилией, и он его оперативно забирает. А на младших сейчас приходится оформлять документы, если бы они были гражданами России, понятно, что это было бы гораздо проще. Граждане Украины забирают детей и, слава Богу, ФМС обещали, что у них будет двойное гражданство.

Елена Батенёва: Я читала интервью няни в «Вечерней Москве», где она говорила, что они по скайпу общаются регулярно. И я когда тоже была у детей, при мне вспоминала Илюшу неоднократно, понятно, что дети друг к другу привязаны и жаль будет, если они потеряются.

АН: Скажите, пожалуйста, Вы сказали, что органы опеки будет рассматривать. Украинские органы опеки?

Салауддин Исламов: Нет, наши.

Елена Батенёва: И украинские тоже.

Салауддин Исламов: Украинские тоже, на данном этапе.

АН: Есть ли у инициативной группы адвокат или какой-то юридический представитель, который будет защищать интересы детей?

Салауддин Исламов: Да, но сегодня не присутствует. Мы поясним, адвокат сочла некорректным своё присутствие сегодня на пресс-конференции. Пока всё идёт в рабочем режиме, никаких препон нет: идёт обычная бюрократическая история, продолжается с опекунством. Но там нет никаких глобальных проблем, и она сочла некорректным своё присутствие на пресс-конференции, пока окончательно не решён вопрос с опекунством. Вот когда окончательно будут все штампы поставлены там где нужно, мы, наверное, ещё раз соберёмся, СМИ, наверное, интересно, расскажем что, да как и какое дальнейшее видение, на взгляд юриста, по отношению к судьбе этих детей.

Елена Батенёва: Я ещё скажу по пунктам (всем уже понятно, но, тем не менее): собирались деньги изначально на двух Яндекс-кошельках, на карту Сбербанка. Было потрачено: отданы долги няне, организована аренда квартиры, квартира была подготовлена для детей – это мебель, детские кроватки и т.д. Много текущих нужд: одежда, обувь. Потому что квартира, из которой их забрали, была опечатана, и у них не было самых необходимых вещей, таких как продукты питания. Прилетели родственники и сейчас деньги тоже тратятся на опеку, сбор документов, в том числе и на Украине, перелёт на Украину и т.д. И планируется, как уже Салауддин сказал, потратить деньги на ремонт квартиры на Украине, чтобы дети там могли жить. Потратить деньги, опять же, всем на перелёт туда. Потратить деньги, на работу с психологами на Украине. Сейчас они здесь общаются, но там, я думаю, это будет тоже необходимо продолжать и детям, и опекунам тоже. И вот это общение детей: непонятно как это будет, но это будет требовать тоже денег, в первую очередь. И помощь Максиму тоже возможно какая-то. И в дальнейшем вот эти счета как-то изменятся, но пока, на сегодня, сбор продолжается и сюда и сюда и всё это сливается в общую копилку.

АН: Ещё такой, может быть тяжёлый вопрос: всё-таки, наверное, будет решаться вопрос о лишении родительских прав отца, да?

Салауддин Исламов: Да, конечно.

АН: И признание его вменяемости или не вменяемости, лечение или какие-то другие меры пресечения – это покажет суд. Может, он вылечится, когда-то и захочет встречаться с детьми. А как сами дети относятся, как они в разговорах проявляются? У них остался один последний родитель биологический.

Елена Батенёва: Они ещё маленькие очень, 3 года и 2 года, они ещё не говорят практически.

Салауддин Исламов: Младшие ещё не понимают, это точно. И, Слава Богу, что они пока не понимают, что происходит. И насколько я знаю, старший сын Илья всегда плотно общался с отцом по скайпу, он связь с отцом не терял, поэтому ему совершенно легко и просто: психологически у него не было разрыва с отцом родным. Им сказали, что мама куда-то уехала, и с тех пор эта история продолжается именно под таким «соусом». Младшие пока не осознают, старшего удалось уберечь. Слава Богу, что он в школу не попал, потому что я не успел. Он учится с моими двойняшками в первом классе, и дружили они втроём, три таких оболтуса. Мои двойняшки на следующий день по телевизору услышали (за ними же не уследишь), увидели фотографии: «Убита, убита». Слава Богу, что не было телевизора, забрали в больницу, и мы этого не знали. Поэтому как в дальнейшем, решат. Как сказали наши правоохранительные органы, что чуть ли не автоматом будет лишение родительских прав. Время покажет, скорее всего, когда вырастут, они будут решать, насколько прощать - не прощать. Время кого-то лечит, кого-то, наоборот, ожесточает. Каждого по-своему.

Елена Батенёва: Да, и младшие дети, я хочу добавить, что они сейчас с няней. Спасибо ей, что она продолжает с ними быть, у них привычный человек рядом, и они выглядят абсолютно адекватными, как мне показалось. И все вопросы, что и как говорить детям (в какой форме преподносить информацию), это тоже психологи консультируют, и никто не берёт на себя ответственность, которую не может взять. Все очень тактичны и только лучшего детям желают.

Салауддин Исламов: Если повториться, я понимаю, что и вопросы уже закончились и мало нас сегодня, но это не страшно. Главное: спасибо ещё раз «РИА-Новостям», «Аргументам недели» огромное спасибо, вам коллеги. Ещё раз хочу воспользоваться вашей благосклонностью, донести как можно шире до общественности вот эти номера счетов. Давайте попробуем сделать всё, что в наших силах. Что-то доброе, попробуем что-то хорошее сделать. И так, «РИА-Новости» особенно сделали очень много, «Аргументы недели» напечатали и начислили гонорар за последний текст Иры Черска. Кто как мог, мы вам крайне благодарны за это, как друзья, как коллеги Иры. Поэтому,    хотим попытаться донести до общественности вот эти номера, реквизиты, на которые они могут перечислять деньги. Объяснить, что история не закончилась, если мы хотим помогать, кто может в состоянии, то, пожалуйста. Помощь необходима.

РИА-Новости:  Можно рассказать больше об инициативной группе: как вы собирались, кто, что вас связывало?

Салауддин Исламов: Дело не в том, что я не скромный, а дело в том, что так сложилось, потому что Ира и Алексей – они были в друзьях в Facebook. Кто-то лично, как Елена, с ними очень близко общался. 11-го ночью, когда появилась эта информация, кто-то из присутствующих в группе реально находился в поиске: ездили, искали, спрашивали. В 5 вечера за мной заехал друг, как раз был выходной день. Утром я созвонился с Кабановым – он мне позвонил в половине  восьмого  и говорит: «Слушай, 10-го дети пошли в школу, Илья не пошёл, я рассчитываю, что Ира всё-таки найдётся и поговори с учительницей, что в понедельник, наступающий, он пойдёт». Полвосьмого утра я созвонился с нашей учительницей, дал  телефон Алексея ей, потому что она, оказывается, звонила, узнавала причины, почему он не ходит в школу. И звонила на телефон Иры, который был недоступен, понятно по каким причинам. 11-го ночью я вернулся, сел за Facebook и вот эта информация ужасная: убита, расчленена и прочее, кошмар какой-то не человеческий, в мозгу это не укладывается.  И понеслась: появились какие-то «городские сумасшедшие» на этой стене (вы помните все), какие-то «тролли», какие-то безумные совершенно люди. И мы решили (есть такой человек чудесный Марианна Соколова), с которой в Facebook знаем друг друга и даже не были в друзьях на тот момент. Предложили выйти из этого безумия всего, пока все здесь и друзья и враги, давайте в Facebook организуем группу, потому что я знал семью по школе. Извините, но не лучшее финансовое положение у людей. И с Марианной был разговор, друзья соберутся, давайте попробуем по-человечески похоронить, хоть чем-то помочь. И, слава Богу, что оказалось столько друзей, столько действительно сочувствующих. Без всяких «троллей», без всяких «городских сумасшедших» и безумцев. Собрались нормальные люди, у нас не принималось судачество по поводу: пила – не пила, наркоманка, другое и прочее. Всё это бред, никакая она не наркоманка, никакая не пьяница. Мы с ней встречались в школе каждое утро где-то в 07.45. Когда отец Кабанова заявлял (извините, я немножко в сторону уйду, этот вопрос его нужно людям рассказать), была передача, что она до двух часов спала (может и поспала до двух  часов, когда особо делать нечего было). Но когда первый  ребёнок пошёл в школу (если я живу в 100 метрах от школы), она от Войковской пешком, потом от Белорусской пешком минут 15 идти. Каждое утро, по холоду, по жаре, не важно, как штык она с ребёнком была в школе и ни разу не опаздывала, потом его забирала. Мы встречались на родительских собраниях, она была нормальным адекватным человеком. Личность со страшной трагической судьбой. Но вот эти все пересуды. В группе у нас  решили, что кроме реальной помощи мы в группе ничего не обсуждаем: ни личные, ни семейные, почему убил, как убивал – вот это всё мы решили просто не обсуждать. Чтобы из рабочего момента не выбиваться. У вас есть ещё коллега в «РИА-Новостях» Георгий Галкин, ему отдельное спасибо, непосредственный участник именно в принятии решений. Мы с ним списывались и решали этот вопрос. Изначально мы не знали друг друга, мы не были знакомы все. Мы познакомились именно по этой трагедии – она нас свела, и мы решили в группе продолжить это общение пока мы в силах это делать: привлекать к этому внимание, возбуждать интерес, сочувствие у людей, которые (извините за цинизм) могли бы оказать какую-то реальную помощь этим детям. Как по другому -  никак.

АН: А на каком кладбище похоронена Ирина?

Елена Батенёва: Ира пока не похоронена. Была кремация.

Салауддин Исламов: Скорее всего, её заберут   в Донецк.

Если нет вопросов, спасибо большое, не буду спекулировать и злоупотреблять вашим временем. Спасибо вам огромное, что пришли, спасибо «РИА-Новости» за то, что сделали, за то, что продолжаете делать. Спасибо «Аргументам недели»  за предоставленную возможность с вами встретиться.