Проблема обеспечения продовольственной безопасности

АН: Когда говорят о продовольственной безопасности, что имеется в виду?
Борхунов Н.А.: Суверенитет государства невозможно обеспечить, если страна не может накормить себя собственным продовольствием. Это для нас очень важно, потому что мы как раз зависимы от ввоза продовольствия, и наше наполнение рынка продовольствием в значительной степени связано с тем, что мы ввозим  много продуктов питания из-за рубежа. До определенного времени это можно было объяснять и с этим можно было мириться, но, по видимому, сейчас наступил такой момент, когда общество осознало, что нужно быть самостоятельными. 
АН: Может быть, это было актуально во время железного занавеса, когда были внешние враги, а сейчас глобализация, страны открыты для передвижения, нет угрозы холодной войны, слава Богу, перезагрузку запустили Обама с Путиным. Может быть, это надуманная проблема? Если у нас будет неурожай, то мы можем импортировать недостающий продукт.
Борхунов Н.А.: Очень важно твёрдо стоять на собственных ногах. Неожиданно и быстро меняется мир и мировая конъюнктура на продовольственном рынке. Поэтому не случайно каждое государство стремится в целях обеспечения национальной независимости добиться ещё и продовольственного обеспечения за счёт собственных ресурсов. Опыт показывает и другое. Лет 10 – 15 назад,  как стереотип, бытовало мнение: у нас много энергоресурсов, мы их можем продавать на внешний рынок и взамен привозить продукты питания. На самом деле, всё не так просто. Еще можно наверстать упущенное.
И ещё один момент: в международных организациях термин «продовольственная безопасность»   получил широкое хождение в 1966 году. В Риме было принято по этому поводу решение, где говорилось о том, что каждое государство обязано обеспечить себя продовольствием. Тогда считалось, что примерно 750 млн. человек страдает от голода, а сейчас их уже более миллиарда.
АН: Интересная вещь, у нас в России такие просторы и благоприятные условия, в отличие от Африки, от Израиля, тем не менее, Израиль кормит своей сельскохозяйственной продукцией других, а у нас ее не хватает и мы говорим о продовольственной безопасности. В чём феномен этого контраста?
Борхунов Н.А.: Это действительно одна из современных загадок, которую никто пока не сумел разгадать. Сейчас уже 2013 год, между тем, по объёмам производства мы ещё не достигли 1985 года. Посмотрите, как мы отошли назад, в то время как другие государства, кто потихоньку, кто быстро, шли вперёд. С чем это связано: у нас, конечно, большие земельные ресурсы, но если посмотреть внимательнее, то не так всё благополучно и радужно для нас. Если говорить о земельных ресурсах, то они очень быстро деградируют. Не случайно из оборота в последние годы у нас выбыло почти 40 млн. гектар. Это очень большая площадь. Можно идти дальше: за эти годы реформирования, мы потеряли свою материально техническую базу, ту, которая у нас была. Конечно, часть предприятий хорошо оснащены, высокопроизводительны, но их мало, это, примерно, 5 - 7% сельскохозяйственных организаций, которые производят, примерно, 15 – 20% продукции сельского хозяйства. А в остальных, как правило, положение очень неважно. А почему так? Почему они, имея землю, забрасывают её? Кажется, что этого не должно быть. Рынок создал перспективы и условия, которых раньше не было, а люди уходят в города. Не хотят работать в сельском хозяйстве. Наверное, потому, что в процессе рыночного реформирования нам не удалось создать условий для тех, кто работает на земле, для предпринимателей, которые занимаются аграрным бизнесом, условия, которые им были бы понятны и подходящие для того, чтобы зарабатывать здесь деньги. И не просто деньги, а получать выгоду, получать прибыль, богатеть на полученные денежные средства и инвестировать их производство, расширять его и так далее.
Когда мы подвели итоги первой Государственной программы развития сельского хозяйства, оказалось, что не достигнута большая часть индикативных, то есть желаемых показателей. Обеспеченность трудовыми ресурсами у нас очень низкая, то есть люди есть, но эти люди не владеют современными технологиями и современной техникой, это люди, которые находятся в том возрасте, когда овладевать новыми навыками и профессиями уже очень тяжело. Поэтому, когда крупные инвесторы приходят на село, у них, прежде всего, возникает проблема даже не капитала, не проблема ресурсов, вложений в производство, а проблема кадровая. Кто будет работать на тех предприятиях, которые будут соответствовать духу времени, современным технологиям? Кто и как будет эту продукцию реализовывать и так далее. И тут мы, конечно, находимся в очень сложном положении. Оно изменяется медленно и очень часто в худшую сторону. 
АН: Николай Алексеевич, Вы в институте возглавляете как раз   кредитно-финансовый отдел и сейчас, частично, сказали о нестыковках. Вот такой нонсенс: на автомобиле мы не каждый день ездим, мы можем обойтись без норковой шубы, каких-то там дорогих часов, колец, украшений, при этом эти вещи настолько дорого стоят и настолько заманчивы для потребителя... В то время, как когда мы кушаем и пьём каждый день и без этого не можем прожить. Но закупочная цена от производителя низкая. Бизнес становится нерентабельным. Предприниматель говорит: государство должно платить мне дотацию, субсидию, чтобы мне выгодно было работать и остаться на селе, В противном случае я должен буду поднимать цены, но это будет ударом по потребителю. Почему такой нонсенс происходит, действительно, государство не даёт повышать цены? Или это рынок общемировой
 регулирует? 
Борхунов Н.А.: Спасибо за вопрос, он очень злободневный. В 1994 году был принят закон, который позволял установить гарантированные цены на продукцию сельского хозяйства. В тот период времени в регионах была своя ценовая практика. Помню случай, когда в одном из регионов в интересах производителей сельского хозяйства стали поднимать цены. Продукцию закупили и производителю, наверное, стало немножко лучше, но продать эту продукцию не смогли. Это обернулось тем, что очень скоро пришлось отказаться от этого решения. Так и здесь: просто поднять цены невозможно.
При советской власти это было не так просто. Был создан такой механизм: закупочные цены были относительно твёрдыми и постоянными, а надбавки к закупочным ценам постоянно увеличивались. Имели место случаи, когда надбавки были в 3 – 4 раза выше, чем основная цена. И получалось как: цена для производителя высокая и меняется достаточно часто, практически ежегодно. Более того, она была выше для тех, у кого показатели были хуже. А  переработчик имел дело с низкими закупочными или с расчётными ценами. А сейчас как быть? Постановление правительства 1995 года запрещает регулировать цены административным путём. Цены устанавливаются рынком. Когда началась либерализация цен, было сказано, что никаких мер по регулированию ни цен, ни надбавок к ценам не допускается. Законодательство в регионах было вычищено и приведено в соответствие с этими установками. Это вполне удовлетворяло ВТО, в которое мы в то время ещё только пытались попасть, и одной из причин того, что мы туда всё-таки попали, было наше ценообразование, которое вполне соответствовало установкам ВТО. Однако, соответствовало ли это нашим интересам? Я затрудняюсь с ответом. Экономика страны в кризисе. Экономика испытывает заметные трудности: темпы роста снижаются, инвестиционная программа не выполняется. Взять денег неоткуда.
АН: Но почему, мы же не пьём нефть, нефть, тем не менее, растёт в цене, а зерно, которое мы едим в виде хлеба, оно отстаёт от нефти?
Борхунов Н.А.: …оно тоже растёт...
АН: Непропорционально получается.
Борхунов Н.А.: Да, непропорционально, растёт медленнее. Знаете, больше заинтересованных в том, чтобы цены на сельскохозяйственную продукцию не росли. Это всё население: и городское, и сельское. Заинтересованы отрасли, которые перерабатывают нашу продукцию, потому что у них получается сырьё дешевле. Если мы начнём решать вопросы в пользу сельского хозяйства, то там, в этих сферах начнутся недовольства и социальные, и экономические. А так попытки есть, предложения есть, но препятствует, во-первых, законодательство, которое не разрешает трогать цены и экономические интересы, которые не корреспондируются с интересами сельского хозяйства. И ещё обстоятельство: вы знаете, среди сельскохозяйственных организаций очень много предприятий, которые производят продукцию при низкой эффективности производства. То есть слишком много тратят для того, чтобы получить тонну молока или тонну зерна. Мы когда-то делали группировки, они показали, что вот эта дифференциация по уровню затрат на производство очень большая, в десятки раз. Что делают с теми, кто производит продукцию при очень высоких затратах? Их можно, конечно, реорганизовать, обанкротить. Но на место тех, кто плохо работает не приходит тот, кто будет работать лучше. Люди и инвесторы не хотят работать в сельском хозяйстве, не рвутся на эту землю, потому что земля приносит очень маленький доход. Мало того, что она приносит маленький доход, она приносит убыток. Кстати, обратим внимание на то, как считается прибыль. Ежегодно сельскохозяйственные организации получают из бюджета от 130 до 150 млрд. руб. Эти субсидии бухгалтериями отражаются как «прочие доходы» и включаются в прибыль.
Образуется рентабельность, которой на самом деле нет. Мы убыточны, но благодаря бюджетным вливаниям становимся прибыльными. Причём, мы становимся прибыльными не на таком уж и высоком уровне. Это, примерно, 12 – 14%. А какая рентабельность нам нужна? Мы посчитали и получается, что примерно на уровне 30%. Из них 10% - это для возмещение потерь от инфляции. При тех темпах инфляции, которые мы в настоящее время имеем, и фактической рентабельности производство не может развиваться.
Чтобы вести хозяйство у предпринимателя должно быть ясное представление об условиях хозяйствования, или об условиях игры. Хотя это не игра, а производство, и довольно сложное. А что для этого надо знать? Надо знать условия реализации. Государство должно давать понятные знаки о том, что оно постарается закупить излишки продукции сельскохозяйственного товаропроизводителя. Таких знаков нет. Должны быть стабильные деньги. Если вы получаете деньги, которые дешевеют с каждым месяцем и годом, то, совершенно естественно, вы не будете их вкладывать в производство на долгий срок. Ведь не случайно в Программе развития сельского хозяйства на 2008 -     2012 годы государство делало большие вложения в животноводческие комплексы. Сами предприниматели туда, без разных форм государственной поддержки, не пошли бы. А как снизить инфляцию? Мы посчитали ее к 2000 году, оказывается, у нас цены выросли на продукцию сельского хозяйства больше, чем в 3 раза. Это всего за эти 12, 13 лет. На промышленную продукцию больше, чем в 4 раза. На энергоресурсы в 4 – 5 раз. Если упростить ситуацию, то можно сказать так, что рубль в текущем году, превращается в 20 копеек через 10  лет. Он не стимулирует производителя и предпринимателя к тому, чтобы развивать производство. Много ли он заработает честным трудом? Есть другие способы выживания и обогащения, которые позволяют заработать больше, и, в общем-то, легче.  
Инфляционная политика - это политика государства, оно сознательно поддерживает высокий инфляционный курс. Причём, прежде всего в этом заинтересованы банки. Банкам государство всячески помогает. Ставка рефинансирования – это ставка, которую государство время от времени объявляет. Она является ориентиром для других банков, чтобы продавать свои кредитные ресурсы. И тут государство имеет возможность влиять на инфляцию. Ставка рефинансирования может быть ниже инфляции, тогда она как бы является фактором, который понижает ее. А может быть выше инфляции, тогда она наоборот поощряет инфляцию. Так вот, у нас все последние годы ставка рефинансирования значительно выше, чем инфляция. Ещё один пример, связанный с политикой государства: в 2006 году у нас было объявлена ценовая политика на энергоресурсы. Наши цены на энергоресурсы должны были сближаться с мировыми. Мы добровольно отказались от конкурентного преимущества, Мы упускаем шанс за шансом в нашей текущей политике. Есть ли выход из этого положения? Я думаю, что есть. Недавно в Белгороде было выездное заседание аграрной секции Московского экономического форума. Начало этого форума было в марте этого же 2013 года, и там на этом форуме со своим материалом, с дорожной картой развития сельского хозяйства выступил К.А. Бабкин - предприниматель, активный партиец, достаточно молодой человек, энергичный. Он примерно сказал так: «Есть путь к развитию, есть возможности ещё неиспользованные в нашем аграрном секторе, давайте их используем. Давайте менять аграрную политику, давайте привнесём в неё новые элементы». Всему этому и была посвящена выездная сессия аграрной секции Московского экономического форума, На этой же секции со своей дорожной картой выступал и Институт экономики сельского хозяйства, который свою дорожную карту подготавливал с учётом того, что была подготовлена до этого карта Константином Анатольевичем Бабкиным, в союзе с ним эта дорожная карта и делалась, и на это обсуждение было приглашено довольно много представителей из большей части регионов Российской Федерации, которые всячески поддержали дорожную карту Бабкина, хотя в ней   были очевидные недостатки, от которых он и сам не отрекался. К чему я всё это веду: пришло время коренным образом пересматривать нашу аграрную политику. Наверное, не только аграрную политику, но и другие политики тоже. Тревожные сигналы звучат практически повсеместно, если почитать информацию Росстата об итогах развития Российской Федерации, то не заметить этого просто нельзя. Снижаются темпы роста ВВП, снижаются темпы роста развития реальной экономики, сельское хозяйство упало у нас в 2012 году. Несмотря на это в 2013 году прирост его ожидается небольшой, хотя мы собрали зерна на сегодняшнюю дату практически 93 млн. тонн, но зато мы никак не можем преодолеть спада в скотоводстве, у нас много и других проблем: проблем с качеством и так далее. Звонков тревожных много. Но поезд ещё не ушёл, мы ещё можем собраться с силами для того, чтобы переломить ситуацию и добиться того, о чем говорится в этих дорожных картах.
АН: Николай Алексеевич, есть набор продуктов, стратегических, при упоминании о которых министр сельского хозяйства хватается за сердце, допустим, если он видит заголовок «подорожает хлеб», это будет ему стоить карьеры, можно сказать. Это уже вопрос политический. И вот когда в 1998 году случился дефолт, и когда пострадали буквально все: и производители, и потребители, было очень тяжело. И тогда родился лозунг «покупайте российское». И в трудное время и для себя, и для потребителя и для производителя, действительно нация как-то сплотилась. Пропагандировалось то, что наше качественнее, наше вкуснее, наше полезнее. И вот, прошло время, производитель встал на ноги, он получил, может быть какой-то «жирок», и стал преподносить нам, потребителю, такие «подарочки» в виде позапрошлогоднего подорожания гречки, до 100 рублей за кг. – это нонсенс. В этом году скачок на стоимость яиц, по 70 – 80 рублей за десяток. Фактически производитель предал потребителя, который хотел бы его поддержать, и дальше продолжать. Теперь, если вопрос встаёт о выборе по равной цене, между этим и зарубежным производителем, то потребитель ещё подумает, у кого взять, потому что чем обоснованы вот эти вот скачки на гречку, на яйца, завтра будет ещё на что-нибудь скачок. Как Вы думаете, чем это обосновано? И вытекающий из этого вопрос: 20 лет мы стучались в ВТО, боролись с Джексоном, с Веником и в итоге, вступив туда, мы не получили конкуренции в ценах: не хлынул дешёвый товар, или его не пустили, или он не такой дешёвый. Что это нам дало, производителям, потребителям, стране?
Борхунов Н.А.: Хотел бы возразить. Дефолт 1998 года спас наше сельское хозяйство. Если бы его не было, оно уничтожилось бы, причём полностью. С чем это было связано? С нашей валютной политикой. Ведь первые годы, когда началась реформа, рубль к доллару был 1:5, 1:4, 1:5, 1:6. Что это означало? Что любой продукт, привезённый к нам сюда, переведённый уже в рубли, стоил очень дёшево. После дефолта валютный курс доллара на нашем рынке стал расти. Это спасло наших производителей. Представьте себе, что продукт, привезённый в Российскую Федерацию, стоил 1 доллар или 4 руб. в 1998 году, а затем  12 рубл.,20 руб. и т.д. Сейчас он стоит 33 рубля. Разница, как видите, большая. Валютная политика является мощнейшим способом защиты своего собственного внутреннего рынка. Мы были в Белгороде, а Белгород отличается от всей Российской Федерации тем, что там очень высокоразвитое сельское хозяйство, и Савченко - губернатор, выступал там за то, чтобы ещё больше понизить курс рубля по отношению к доллару. Почему? Потому что валютные инструменты целесообразно применить и в настоящее время, учитывая последствия вступления России в ВТО. Были опасения, что снижение импортных пошлин приведет к росту ввоза продукции, цены упадут и т.д.
Мы сейчас имеем статистические данные за 10 месяцев о ценах на продукцию сельского хозяйства и продукты питания. В текущем году рост цен на сельскохозяйственную продукцию и продукты питания замедлился. На продукты мукомольно-крупяной промышленности, мясо и мясопродукты, растительное масло они по сравнению с декабрем прошлого года снизились. Трудно доказать, что причина этому – снижение пошлин по соглашению с ВТО. Однако, ясно, что защищать свой рынок нужно, например, с помощью  контроля за качеством продукции. О ценах на яйца. Действительно, цены выросли и динамика цен неровная. Но она неровная и в предыдущий год. Сложилась ситуация, когда яйца могли быть проданными за рубеж. Когда возникает вопрос о том, продать за рубеж или нет, то, как правило, ответ один – конечно, продать. Ещё один фактор - это удорожание зерна и комбикормов.
Интересны предложения, которые прорабатываются Минсельхозом России о продовольственной помощи населению. Сейчас в 5-и регионах идёт этот эксперимент. Это практика мировая, в Соединённых Штатах более 60 млн. человек пользуются такой помощью (а мы считаем, что там достаточно высокий уровень доходов). Применительно к нашей практике возникает вопрос коррупции.
АН: Плюс прибавочная стоимость на коррупцию.
Борхунов Н.А.:  закупки в фонды продовольственной помощи будут проводиться в интересах нашего отечественного производителя. Значит импорта здесь нет. Допустим, его не будет, дальше вся проводящая система должна быть под контролем государства и продукт доходит до потребителя в виде натурального продукта. Это могут быть крупы, хлеб, мясные продукты и так далее. Но как донести это до человека с минимальными потерями?
Нужно целую особую систему разработать, которая у нас когда-то была. Но тогда коррупции такой не было. Представляете, если потекут деньги, а мы посчитали, это, примерно 400-500 млрд. рублей в год. Если такие деньги потекут по этим всем каналам, сколько же их прилипнет к рукам недобросовестных людей! Но идея очень сильная, её надо прорабатывать. Закупка на договорной основе, цены - рыночные. Государство тогда заключило бы с товаропроизводителем договор о поставке продукции в этот фонд. Это может быть фермерское хозяйство, крупное хозяйство. Производитель получил бы, наконец, гарантии  сбыта продукции.  Такого не было уже 23 года.
АН: Опять же, для населения это рыба вместо удочки. На эти средства можно бы было создать какие-то рабочие места, чтобы он сам мог покупать.
Борхунов Н.А.: Кто такой бедный? Пенсионер, инвалид, школьник, есть те люди, которым действительно надо помогать. При наших пенсиях прожить трудно и вот эта добавка, мы посчитали, примерно, 50 рублей в сутки на человека, Минсельхоз России тоже подсчитал. Получилось около 40 рублей. Если бы они получили такую надбавку, то это было бы неплохо. Тогда структура рынка изменилась бы, самый бедный получал бы в виде натуры то, что он сейчас приобретает за деньги, но в недостаточном объеме. Уровень спроса повысился бы и цены тоже. А ведь мы продаём продукцию сельского хозяйства на 1,5 триллиона рублей каждый год. Если бы цены повысились  на 1-2%,  то дополнительно к продавцам поступило бы 30 миллиардов рублей. А если бы при этом хотя бы чуть-чуть сэкономили в производстве, допустим тоже пару процентов, то это в сумме это  было бы уже 55-60 млрд. рублей. Если поискать, то найти резервы можно, например, усовершенствовав налоговую систему. Использование резервов зависит, прежде всего, от заинтересованности сельского предпринимателя. Его следует заинтересовать, создать ему понятные и приемлемые условия для деятельности. Я считаю, нужен иной экономический механизм, нацеленный на развитие аграрной экономики. Для этого нужны низкая инфляция, гарантия сбыта, умеренные цены на энергоресурсы, защита от недобросовестной конкуренции со стороны импортеров.