Дубровка: прошло девять лет, а забыть невозможно и по-прежнему страшно

23 октября 2011, 12:13 [«», Мильда Соколова ]

Девять лет назад для меня название Дубровка утратило ассоциацию со смешным таксистом - Папаниным из «Бриллиантовой руки» и стало синонимом Ада. Я не помню, какая погода была тогда, но солнца не было, это точно.

В октябре 2002 года я работала в известной на весь мир гуманитарной организации «Врачи без границ», у которой тогда в Москве был офис – у нас были проекты в Сибири, на Кавказе, помогали беженцам, больным, бездомным и другим несчастным, потерявшимися в огромной стране после ее развала. Но я никогда не думала, что на работе мне придется столкнуться со Смертью так близко.

23 октября 2002 года, в 21:05 по московскому времени к зданию Театрального центра на Дубровке подъехали три микроавтобуса, из которых выскочили вооружённые люди в камуфляже и вбежали в здание ДК. Обезвредив охранников, группа, вместе с одетыми в черное и обвязанными взрывчаткой женщинами-шахидками, ворвалась в концертный зал, где в это время заканчивалась первая сцена второго действия мюзикла «Норд-Ост» и находилось более 800 человек.

Захватившие в свои жестокие игры несчастных зрителей, пришедших всего-навсего послушать мюзикл и приятно провести вечер, террористы жаждали внимания и популярности. Поэтому они не удовлетворились переговорами с известными российскими политиками, а вызвали к себе и представителей «Красного креста» с «Врачами без границ». Первым шоком для нас стало, когда нашего шефа, красавца-француза Николя Канто нарядили в бронежилет и увели на встречу с монстрами.

Но террористы капризничали и кобенились, требовали разных привилегий, к ним ходили то певец Кобзон, то британские журналисты, то доктор Рошаль – с каждым из них выходило по двое-трое стариков или детей, но почти 800 человек оставались в зале.

Для наших иностранцев происходившее тоже было шоком – ведь они верили в настоящих борцов за свободу, благородных Чеченских Волков, которые вдруг обернулись трусливыми гнусными бандитами, взрывающими женщин и детей. Я не помню уже детали ожидания кошмара – в голове остался только включенный телевизор, страх выйти из дома без кучи необходимых вещей и документов из-за неосознанного желания не сгинуть без вести и привычка оглядываться в театре – далеко ли выход. Я до сих пор вздрагиваю, когда артисты по ходу действия вдруг оказываются в зрительном зале.

А потом раздался ночной звонок, и мои домашние испуганно слушали, как я ору в трубку по-французски. Уже через полчаса ОМОН обыскивал мою машину на выезде из города: там откуда-то взялся шлагбаум и куча машин в 4 часа утра – наш склад медикаментов находился на Рязанке. Как в калейдоскопе вспоминаются судорожная подготовка коробок с необходимым, а необходимо было все – врачи не знали, что за газ пустили в зал, и беготня вокруг грузовиков, и истеричный гогот, когда один из наших ребят схватил коробку с противопедикулезным шампунем, чтобы везти ее в больницу к выжившим.

И я никогда не смогу забыть видео, снятое одним из наших ребят, на котором освещенные изнутри мертвенным светом автобусы с безжизненными лицами за стеклом уезжали вереницей в никуда за страшной дудкой невидимого Крысолова.

Я уверена, что нельзя взорвать человека во имя Бога. Только во имя Дьявола – и у него в мире слишком много сторонников. Только я думаю, что шахид, взорвавший себя вместе с невинными детьми, вместо ожидаемого рая с толпой девственниц, видит голую красную задницу Люцифера и слышит его жуткий хохот. Вечно.

//Новости giraff.io

//Партнер Гнездо.ру

Дубровка: прошло девять лет, а забыть невозможно и по-прежнему страшно

//Партнер Гнездо.ру

Картина дня

//Новости giraff.io

Наши публикации

//Партнер ГНЕЗДО.РУ

//Новости giraff.io