В понедельник, 3 апреля, на юго-востоке Москвы в очередной раз было зафиксировано превышение допустимого уровня сероводорода в воздухе. По данным Мосэкомониторинга, предельно допустимая концентрация была превышена в Капотне в 2,59 раза, в Люблино — в 1,68 раза, в Выхино-Жулебино — в 2 раза, в Новокосино – в 1,5 раза. Запах сероводорода ощущался в Кузьминках, Текстильщиках, Печатниках, Марьино и даже в районе ВДНХ.

«Автоматические станции сегодня утром, в 7.00 мск, зафиксировали 2,59 ПДК (предельно допустимая концентрация. — В.П.) сероводорода в районе Капотня, 1,68 ПДК — в Люблино, 2 ПДК в Выхино-Жулебино», — отметило ТАСС со ссылкой на экологическую службу столицы.

Это был уже пятый случай превышения допустимой концентрации сероводорода в воздухе Москвы в этом году.

Первые официальные сообщения о появлении запаха сероводорода на юго-востоке Москвы стали появляться в 2014 году, причем сразу в массовом порядке. В тот год было свыше 50 таких случаев.

Однако, с жалобами москвичей на неприятные запахи лично я столкнулся еще в 2013 году, когда в течение нескольких месяцев изучал работу московских экологов, конкретно сотрудников «Мосэкомониторинга», не раз беседовал с руководителем этой природоохранной организации Полиной Захаровой, выезжал по сигналам местных жителей вместе с бригадой передвижной эколаборатории.

После нескольких таких выездов я убедился в том, экологи – люди грамотные и старательные, но их работа лишена практического смысла. Автоматические станции мониторинга фиксируют превышение допустимых нормативов, передвижные лаборатории, как правило, не фиксируют ничего, потому что ядовитые газы или пыль от выбросов на цементных заводах уже улетучились.

Но защитить москвичей от отравы они не могут. Открою маленькую тайну – я предложил госпоже Захаровой создать оперативную экологическую группу быстрого реагирования и мониторинга экологических угроз, но она вежливо отказалась, как и подобает обычной чиновнице.

Как известно, сероводород получают при очистке нефтепродуктов. В 2013 году на Московском НПЗ, который находится в районе Капотня, внедрили новую технологию очистки, закупив установку Клауса.

Справка:

Процесс Клауса — процесс каталитической окислительной конверсии сероводорода. Источник сероводорода — природные и промышленные газы. Природными источниками являются месторождения нефти и газа, вулканическая деятельность, разложение биомассы и т.д. Промышленнные источники — переработка нефти и газа (процессы гидроочистки и гидрокрекинга), металлургия и т.д.
Сероводород, получаемый с гидрогенизационных процессов переработки сернистых и высокосернистых нефтей, газоконденсатов и установок аминной очистки нефтяных и природных газов, обычно используют на НПЗ для производства элементной серы, иногда для производства серной кислоты.

Взгляните на схему установки Клауса. На вход подается неочищенный сероводород и кислород, а на выходе – чистый сероводород и сернистый ангидрид. Оба крайне ядовиты и опасны для здоровья. Сероводород пахнет тухлыми яйцами, а сернистый ангидрид – серой.

Справка:

Сернистый газ – едкий газ искусственного происхождения, не имеет цвета, но отличается ярко выраженным запахом (так пахнет зажжённая спичка).

Вот и найдено объяснение разнице в ощущениях москвичей, с которыми я разговаривал во время выездов с передвижной эколабораторией – где-то пахло жжеными спичками, где-то тухлыми яйцами. То есть продуктами «деятельности» установки Клауса, «внедренной» на МНПЗ, который я также посетил.

Я говорил с опытными операторами, работавшими на такой технике. Тут все дело в том, что нужно очень точно выдерживать пропорцию между сероводородом и кислородом на входе. Иначе возникает нештатная ситуация с непредсказуемыми последствиями. МНПЗ сейчас перешел в собственность «Газпрома» и там действительно установлено новое современное оборудование, преимущественно импортное. Но на нем должен работать квалифицированный персонал, строго соблюдающий предписанные технологии. Когда техпроцесс нарушается, это ощущают, верней, обоняют сотни тысяч москвичей.

По моему мнению, ситуация в каждом случае нарушения технологических процессов развивается следующим образом.

Когда нарушается технология работы на установке Клауса, то приходится в нештатном порядке сбрасывать, как говорят технологи, байпасом (в обход установки) газы на самую высокую свечу рассеивания (факел). Поэтому ядовитое облако оседает не в Капотне, где расположен МНПЗ, а в Люблино и дальше рассеивается надо всей Москвой.

На МНПЗ (ОАО «Газпромнефть-МНПЗ») могли произойти «гораздо более серьезные аварии», чем выбросы сероводорода, писали в 2014 году «Известия»:

«На предприятии во время реконструкции цехов не соблюдаются технологические регламенты, при этом многие установки не имеют соответствующих разрешений на ввод в эксплуатацию. Эксперты не исключают, что нарушения при монтаже очистной установки на заводе в Капотне, которая должна производить фильтрацию воздуха перед выбросами в атмосферу, могли привести к появлению в городе резкого запаха сероводорода. Мучения горожан, которых на протяжении последних месяцев «пытали» резким запахом, не самое страшное».

«Беспечность руководства завода к технике безопасности и игнорирование предписаний Ростехнадзора» могли привести к катастрофическим последствиям, писало издание со ссылкой на экологических экспертов.

В одном лишь 2014 году Ростехнадзор выявил на МНПЗ более двух десятков серьезных нарушений:

«На заводе ведется масштабная реконструкция и перестройка, но при этом нередко не соблюдаются технологические нормативы и ГОСТы и нередко в строительстве цехов используются материалы, не предусмотренные проектами».

Как следует из материалов Московского арбитражного суда, Ростехнадзор предъявил претензии «к монтажу установки ГФУ-2 с блоком очистки рефлюкса от сероводорода и меркаптановой серы. Эта установка должна производить фильтрацию воздуха перед выбросами в атмосферу»:

«Были допущены нарушения при строительстве фундаментов и постаментов для оборудования ГФУ».

Ни одно из предписаний Ростехнадзора тогда не было выполнено.

По словам главы департамента природопользования и охраны окружающей среды Москвы Антона Кульбачевского, сообщило издание, «неприятные запахи перестанут беспокоить москвичей только к 2018 году после завершения реконструкции столичных предприятий».

Как сообщалось на сайте Генпрокуратуры РФ, «Межрайонная природоохранная прокуратура Москвы провела проверку в связи с загрязнением атмосферы на территории столицы 4–5 января 2017 года».

«Установлено, что в указанный период, по данным контролирующих органов, зафиксировано превышение максимального разового норматива сероводорода от 11 до 32,8 ПДК м.р.», — говорилось в сообщении прокуратуры. 23 января по материалам прокурорской проверки возбуждено уголовное дело «по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 251 УК РФ (нарушение правил выброса в атмосферу загрязняющих веществ или нарушение эксплуатации установок, сооружений и иных объектов, если эти деяния повлекли загрязнение и иное изменение природных свойств воздуха)».

Несмотря на то, что ход расследования поставлен межрайонной природоохранной прокуратурой на контроль, есть большие сомнения, что правоохранители смогут реально изменить ситуацию с выбросами вредных веществ в положительную сторону. Не исключено, что не удастся даже четко установить виновника вредных выбросов. Так, в 2014 году Президент совета директоров Гильдии экологов Николай Пальгунов утверждал, что неприятный запах исходил от места, где расположен асфальтобетонный завод АБЗ-4 «Капотня»).

И действительно, для производства асфальта используется мазут, в котором содержится много серы. На юго-востоке Москвы и помимо МНПЗ и АБЗ-4 много предприятий, которые могут быть потенциальным источником запаха: Курьяновские и Люберецкие станции аэрации, завод по сжиганию биоотходов, мусоросжигательный завод.

Однако, расположение так называемых вредных производств, в том числе и нефтепереработки, в городской черте вовсе не означает неизбежности вредоносных выбросов в атмосферу. Так, в пригороде Швехат столицы Австрии Вены расположен нефтеперерабатывающий завод компании OMV, но чистоту венского воздуха может засвидетельствовать любой турист, не говоря уже о местных жителях.

Возможно, решить проблему, хотя бы частично, может более оперативное реагирование на сообщения о вредных выбросах в атмосферу с помощью экологических выездных лабораторий, которые нужно базировать в непосредственной близости с потенциальными нарушителями, которых не так уж много. Ведь сейчас даже установить конкретного нарушителя является проблемой. Да и уровень штрафов за вредные выбросы следовало бы поднять.

Автор: Владимир Прохватилов, президент Академии реальной политики (Realpolitik), эксперт Академии военных наук

Добавляйте CСб в свои источники дзен