В этом году исполнилось 70 лет знаменитой Фултонской речи Уинстона Черчилля, которая считается официальным началом «холодной войны». Если верить марксистам, то у всякого политического события имеется экономическая подоплека, то есть базис. Есть экономические предпосылки и для Фултонской речи «лучшего оратора мира», каким считали современники Черчилля.

Одним из непосредственных мотивов к возобновлению противостояния с бывшим военным союзником, Советским Союзом, стала борьба за иранскую нефть. Ближе к концу второй мировой войны американские нефтяные компании Standard Vacuum и Sinclair oil совместно с голландско-британской Royal Dutch Shell при мощной поддержке правительств своих стран и благосклонном отношении иранского правительства начали переговоры о предоставлении им нефтяных концессий в иранской провинции Белуджистан.

В то же самое время СССР вознамерился получить на таких же условиях нефтяную концессию в Северном Иране. Причем Кремль грозно заявил, что разработка иранских нефтяных месторождений Англией или США вблизи советской границы будет рассматриваться как угроза интересам Советского Союза.
Если бы не заинтересованность США в участии Советского Союза в войне против Японии, то «британскому льву» предоставили бы трибуну для оглашения манифеста холодной войны еще раньше. Но когда не только нацистская Германия, но и империалистическая Япония капитулировали, то англосаксы вспомнили старинную геополитическую максиму - что у них нет постоянных друзей или врагов, а есть только постоянные интересы.

Формально антигитлеровская коалиция сохранилась, но противоречия между западными странами и СССР нарастали с каждым днем. В Европе росло влияние коммунистический партий, а в Греции даже шла гражданская война между коммунистами и антикоммунистическими силами. Сталин хотел вернуть турецкие территории в Закавказье, переданные Турции в 1921 году, разместить военные базы в Босфоре и Дарданеллах и не торопился выводить войска из Ирана.

Весной 1946-го президент США Трумен грозил применить против СССР атомное оружие, а в штабе генерала Эйзенхауэра был подготовлен план войны с СССР под названием «Totality».

В момент произнесения Фултонской речи Черчилль был частным лицом, так как консервативная партия проиграла парламентские выборы в июле 1945 года.

В Америку Черчилль приехал по приглашению пресвитерианского Вестминстерского мужского колледжа из небольшого городка Фултон в штате Миссури, который был родиной Гарри Трумена, для произнесения речи о международном положении. Черчилль поставил условием, чтобы его сопровождал сам Трумен, и тот согласился.

Черчилль и Трумен приехали в Фултон вместе на специальном поезде. В пути Черчилль написал и отредактировал текст выступления, который сразу же дал прочитать Трумену. Тот назвал речь превосходной: «хотя она и вызовет суматоху, но приведёт только к положительным результатам».

В начале речи Черчилль провозгласил, что «Соединенные Штаты находятся в настоящее время на вершине всемирной мощи».

«Это - торжественный момент американской демократии», но и крайне ответственное положение. Противостоят им два главных врага — «война и тирания», - продолжил он.

Далее Черчилль произнес тираду, на которую гневно откликнулся Сталин:

«Мы не можем закрыть глаза на то, что свободы, которые имеют граждане в США, в Британской империи, не существуют в значительном числе стран, некоторые из которых очень сильны. В этих странах контроль над простыми людьми навязан сверху через разного рода полицейские правительства до такой степени, что это противоречит всем принципам демократии. Единственным инструментом, способным в данный исторический момент предотвратить войну и оказать сопротивление тирании является «братская ассоциация англоговорящих народов». Это означает специальные отношения между Британским содружеством и Империей и Соединенными Штатами Америки».

Это стало поводом для критики Сталина. В интервью газете «Правда» Сталин прямо обвинил Черчилля в расизме: «Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы как единственно полноценная нация должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит господина Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные, должны господствовать над остальными нациями мира».

Во второй части своей речи Черчилль указал на Советский Союз как на причину «международных трудностей»:

«Тень упала на сцену, ещё недавно освещенную победой Альянса. Никто не знает, что Советская Россия и её международная коммунистическая организация намерены делать в ближайшем будущем и есть ли какие-то границы их экспансии. Я очень уважаю и восхищаюсь доблестными русскими людьми и моим военным товарищем маршалом Сталиным… Мы понимаем, что России нужно обезопасить свои западные границы и ликвидировать все возможности германской агрессии. Мы приглашаем Россию с полным правом занять место среди ведущих наций мира. Более того, мы приветствуем или приветствовали бы постоянные, частые, растущие контакты между русскими людьми и нашими людьми на обеих сторонах Атлантики. Тем не менее моя обязанность, и я уверен, что и вы этого хотите, изложить факты так, как я их вижу сам».

И далее последовал основной ударный посыл:

«От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике, через весь континент, был опущен «железный занавес». За этой линией располагаются все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы: Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест и София, все эти знаменитые города с населением вокруг них находятся в том, что я должен назвать советской сферой, и все они, в той или иной форме, объекты не только советского влияния, но и очень высокого, а в некоторых случаях и растущего контроля со стороны Москвы… Коммунистические партии, которые были очень маленькими во всех этих восточноевропейских государствах, были выращены до положения и силы, значительно превосходящих их численность, и они стараются достичь во всем тоталитарного контроля».

По мнению Черчилля, коммунистическая угроза нарастала повсюду, кроме «Британского содружества и Соединенных Штатов, где коммунизм ещё в младенчестве».

Речь Черчилля не была первым звонком о начале «холодной войны». Еще в феврале 1946 года американский дипломат Джордж Кеннан в так называемой «длинной телеграмме» из Москвы государственному секретарю США изложил принципы политики «сдерживания» Советского Союза: жестко реагировать на усилия СССР расширить сферу своего влияния.

Черчилль лишь облек «длинную телеграмму» Кеннана, с которой он был безусловно знаком, в блестящую публицистическую форму.

После выступления Черчилля в Фултоне Сталин со свойственной ему осторожностью выждал пару дней. Затем была опубликована статья академика Е.Тарле о внешней политике Великобритании. А 14 марта в газете «Правда» было опубликовано интервью с самим Сталиным, который обвинил Черчилля в англосаксонском расизме.

На мой взгляд, лучше бы Черчиллю ответил не сам вождь СССР. На момент произнесения Фултонской речи Черчилль был частным лицом, хоть и лидером оппозиции Соединенного Королевства. Представляется, что уместней было бы «дать ответное слово» Морису Торезу, Пальмиро Тольятти, Гарри Поллиту или Юджину Деннису, лидерам коммунистической оппозиции соответственно во Франции, Италии, Великобритании и США. Это было бы вполне в духе англосаксонской политики «мягкой силы», которая в годы холодной войны доказала свою эффективность.
Когда же частному лицу отвечает лидер великой державы, это ассиметричная реакция, характерная для того периода, когда СССР руководил Сталин, и сверхцентрализация управления не только СССР, но и всем коммунистическим содружеством, была абсолютной.
Как бы то ни было, дальнейшее развитие событий пошло по пути, проложенному Черчиллем и Кеннаном. В конце концов коммунистические идеалы были отвергнуты руководителями Советского Союза, что привело к его распаду.

Но конфронтация Запада и России, которая уже не является коммунистической, не закончилась. Ныне мы имеем новую холодную войну, которая практически перешла в разновидность войны «горячей» и носит название гибридной войны.

Чтобы побеждать в войнах, какими бы они ни были, нужна продуманная долгосрочная, причем наступательная, стратегия. У стран Запада такая стратегия была всегда. Российская стратегия носит сегодня чисто оборонительный характер. Возможно, нам нужен свой «Фултон», своя зажигательная концептуальная речь, которая определит развитие не только России, но и Евразии, а возможно и всего мира, на многие десятилетия вперед. Но где же наш российский «Черчилль», к словам которого прислушается весь мир?

Автор: Владимир Прохватилов, президент Фонда реальной политики (Realpolitik), эксперт Академии военных наук

Добавляйте CСб в свои источники ЯНДЕКС.НОВОСТИ.