Удастся ли России избежать втягивания в сирийское «болото»?

globallookpress.com

Последние события свидетельствуют о развитии тенденции по втягиванию России в сирийские события. Необходимо напомнить, что ранее президент РФ Владимир Путин исключал участие сухопутных российских подразделений в операции и фактически указал на то, что она будет носить кратковременный характер.

Однако в расчеты Кремля может вкрасться ошибка. Ведь временные рамки участия в сирийском конфликте зависят от целого ряда обстоятельств. Среди них – реакция Запада на дальнейшие проявления военной активности Москвы, после Крыма все больше тревожащая и Брюссель, и Вашингтон.

Между тем, в последние недели появились и более конкретные оценки относительно ожидаемой продолжительности российской операции. Комментарии выдержаны в духе – «бить будем столько, сколько потребуется». Иными словами, уйти быстро уже не удастся.

Тем более, что Россия действительно увеличивает свое присутствие в Сирии. Согласно заявлению замначальника Генштаба РФ Андрея Картаполова, Москва расширяет уже существующие военные объекты до уровня полноценной базы с военно-морской, военно-воздушной и сухопутной составляющей.

Последнее означает, что там будут присутствовать и наземные подразделения. Не случайно, что в последние дни стало известно о двукратном увеличении российского воинского контингента в Сирии — с двух до четырех тысяч человек.

И речь в данном случае может идти не об одном, а о двух или даже трех подобных объектах в районах Латакии и Тартусе.

Следует особо заметить, что речь идет об их размещении в стратегически важном районе – Восточном Средиземноморье, откуда она может контролировать доступ к черноморским проливам и держать под ударом Суэцкий канал, по которому в Европу доставляется значительная часть потребляемых им нефти и газа.

Соответственно, Запад, да и прочие региональные игроки сделают все, чтобы не допустить дальнейшего укрепления России в данном регионе. В этой связи становится понятным, почему США и их союзники открыто заявляют об увеличении поддержки «умеренной оппозиции» в Сирии.

Само по себе это было ожидаемым. Опыт арабо-израильских войн показал, что надеяться на обеспечение безопасности подобных объектов со стороны арабов нельзя. Ее могут обеспечить лишь сами российские войска.

Кроме того, для повышения боеспособности сирийской армии Москва направила новые вооружения, включая самоходные огнеметные системы «Солнцепек». А это требует отправки в страну дополнительного числа военных советников и инструкторов в дополнение к уже находящимся там.

Судя по тому, что начатое в конце сентября контрнаступление сирийских правительственных войск не дало ожидаемых результатов (по крайней мере, мечтания об идлибском и прочих «котлах», которые открыто звучали из уст некоторых экспертов, ожидавших «маленькой и победоносной войны», остались нереализованными).

И, судя по всему, правдивость сообщений российских телеканалов о «панике и бегстве» радикальных исламистов после начала бомбардировок, выглядит по меньшей мере сомнительной. Ведь те «местные» успехи, которые в районе Алеппо одержали асадисты, компенсировались их неудачами в провинциях Хама и Хомс. Несмотря на активную поддержку российской боевой авиации и прибытие иранских войск, им не удается переломить ситуацию в свою пользу.

В этих условиях со стороны некоторых военных экспертов звучат призывы направить в Сирию «больше авиации». Впрочем, это сопряжено не только с пропорциональным увеличением там подразделений технического обслуживания, но и расходов на операцию.

И еще один момент: в истории не так много примеров того, как сами по себе ограниченные воздушные удары полностью решили бы проблему на земле. Соответственно, нельзя исключать в будущем ни дальнейшего увеличения авиационной группировки РФ в самой Сирии, ни столкновений с участием российских военных на земле. Тем более, что начавшиеся в стране песчаные бури должны понизить интенсивность и эффективность действий ВВС.

Это лишний раз свидетельствует в пользу утверждения, что реальная победа одерживается «на земле». Возможности сирийских правительственных войск после почти пяти лет ведения войны заметно подорваны. Остаются Иран и Россия.

Иными словами, Москве в сложившемся положении с высокой степенью вероятности придется и далее увеличивать военное присутствие в Сирии. И это программирует сама ситуация участия в конфликте на чужой территории.

Если рассматривать предложенную генералом военной разведки США Ф.Б. Дэвидсоном модель вовлечения той или иной страны в зарубежный конфликт, то, согласно ей, Россия может находиться близкой к вступлению в четвертую, предпоследнюю стадию, предшествующую вовлечению в полноценное противостояние.

Эта модель включает в себя следующие компоненты:

1. помощь тому или иному режиму оружием и боеприпасами;

2. направление в страну инструкторов и военных советников;

3. оказание дистанционной (воздушной) поддержки;

4. создание на конфликтной территории полноценных военных баз;

5. полноценное втягивание в боевые действия сухопутных сил.

И хотя пока о переходе к пятой стадии говорить не приходится, сама логика и ход развития событий (согласно тому же Ф.Б. Дэвидсону) может вызвать это автоматически и независимо от наших первоначальных планов.

Уже сейчас имеется ряд тревожных индикаторов, свидетельствующих в пользу такого сценария развития событий. В этом смысле показательно заявление посла САР в Москве Риада Хаддада о том, что «участие России в наземной операции в Сирии зависит от российской стороны».

И эта оговорка представляется неслучайной, хотя она, казалось бы, была сделана применительно к обустройству полноценной российской военной базы. Учитывая пробуксовывание наступления сирийцев и иранцев, и, в частности, о тяжелых потерях Ирана в районе Алеппо, где в последние дни погибли целый ряд иранских генералов, взоры Дамаска и Тегерана устремлены на Москву.

А это, как и далекий от ожидаемого темп наступления антиповстанческих сил (более того – в последние дни моджахеды нанесли достаточно сильные контрудары в провинциях Алеппо, Хама и Хомс) может поставить вопрос о дальнейшем расширении вмешательства России в конфликт.

Неслучайным представляется в этой связи и недавнее заявление самого Владимира Путина относительно того, что в неизбежной драке следует бить первым. Вопрос лишь в том, как именно это делать.

Подобное развитие событий становится более вероятным, поскольку сами СМИ сделали Владимиру Путину образ «непобедимого вождя», проигрыш которого станет сигналом для атаки на него противников как внутри страны, так и за ее пределами.

Вопрос в том, хватит ли у России и ее союзников сил для осуществления столь активной внешней политики, которая становится все более непохожей на создаваемую с конца сентября телеканалами картинку «маленькой победоносной войны». Ведь Москва до сих пор не решила проблему с Украиной на Донбассе, где намечается новое обострение. Кроме того, перед ней в связи с выходом талибов на границу с Таджикистаном встает вопрос и относительно ее действий в Центральной Азии.

Между тем, перед всеми участниками конфликта возникла ситуация, близкая к патовой. С одной стороны, они оказались в положении, при котором одной лишь силой разорванную за годы конфликта Сирию не «склеишь».

С другой стороны, и предложения о политическом диалоге, о котором все чаще говорят западные партнеры, представляются запоздалыми. Готовность, изъявленная 25 октября президентом Башаром Асадом к переговорам и изменению Конституции, положения не меняет, поскольку одни не готовы к разделению власти в стране с представителями радикальных вооруженных группировок вроде того же «Исламского государства», а другие небезуспешно противодействуют их уничтожению.

Несмотря на то, что пока речь не идет о повторении афганского сценария, но дальнейшее развитие ситуации с эйфорией от украинских побед способно действительно завести Россию на очень опасный путь.

В этом смысле показательна позиция Китая, всячески избегающего участия в военных авантюрах, хотя, казалось бы, кому как не ему с его исламистской проблемой в Синцзяне не бросить вызов джихадизму в Сирии, несущему угрозу его стабильности? Во всяком случае, для него эта опасность представляется не меньшей, чем для России.

Судя по всему, в данном случае он следует своей многовековой стратегии «наблюдать с горы за схваткой тигров», избегая схватки напрямую. Более того – нельзя исключать того, что он в конце концов договорится с «Исламским государством», врагом которого неожиданно стала Россия.

Такой расклад максимально устраивает и США, и в целом Запад: в сложившейся ситуации скоро все забудут про их иракские, ливийские и афганские дела, а все внимание радикальных исламистов переключится на нас.

И, наконец, еще один момент: Россия, ввязавшись в сирийскую операцию, рискует оказаться в положении Геракла, сражающегося с Лернейской гидрой, когда вместо одной срубленной головы у нее тут же отрастала новая. Ведь просто бороться с терроризмом на Ближнем Востоке – путь, не имеющий реальных перспектив.

Как известно, террористические группировки являются «штатным» платным инструментом политики тех или иных государств и корпораций. Воевать против такого инструмента, не замечая его владельцев – тупиковый путь.

Добавляйте CСб в свои источники ЯНДЕКС.НОВОСТИ.