Сирия: чем вызвана деградация переговоров о мире

Фото: sweet211.ru

В среду Москву посетил премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху. Тремя днями раньше в столице РФ побывал лидер Палестинской автономии Махмуд Аббас. Не секрет, что руководство Израиля крайне обеспокоено слухами о возможном признании Россией независимого Палестинского государства.

Понятно, что интересы Нетаньяху и Аббаса диаметрально противоположны, и их апелляция к стране, роль которой на Ближнем Востоке в последние месяцы резко возросла, вполне естественна. Россия не в первый и не в последний раз оказывается в роли посредника и отчасти модератора конфликта двух враждующих региональных акторов.

Совсем недавно недавно была очередная вспышка войны в Нагорном Карабахе. Она стала возможной из-за того, что Азербайджан закупил большое количество российских вооружений и военной техники и его военный потенциал резко вырос. Боевые действия были переведены (при посредничестве России и США) сначала в стадию низкой интенсивности, а затем практически прекращены. В ходе этого конфликта рейтинг России в армянском мире довольно чувствительно снизился, а США вырос (отчасти благодаря заявлению Госдепа о возможном признании НКР).

Таких конфликтов, как по периметру российских границ, так и на расстоянии «ближней дальности», то есть в СНГ, не так уж мало. Достаточно упомянуть тлеющий очаг напряженности между Узбекистаном и его соседями.

Зачастую (причем чаще, чем хотелось бы), Россия гасит вспышки региональных конфликтов и добивается относительной лояльности конфликтующих сторон не за счет дипломатического мастерства или влияния на пророссийские силы в регионе, а путем раздачи «печенек», то есть, финансовых подачек. Только что, например, Россия простила Узбекистану долг почти в 900 миллионов долларов. Ситуация с этим долгом была неоднозначной, узбеки его не признавали и отдавать не хотели. И добились-таки своего. Почему небольшая и небогатая республика победила в споре с региональным гегемоном, пусть и значительно ослабевшим?

Потому что у гегемона не оказалось необходимых инструментов воздействия на Узбекистан, а также потому, что в регионе все большую роль играют другие ведущие мировые акторы - США, Великобритания, Китай.

Таких случаев можно вспомнить немало. У постсоветской России есть только три козыря, которые она может бросить на стол переговоров, тайных или официальных: льготы на нефть и газ, финансовые подачки и военная сила.

С учетом последних мировых трендов и истощением госбюджета РФ де факто остается лишь военная сила, которую мы и демонстрируем в Сирии, хотя не самым продуманным образом.

Однако, неумение набирать дивиденды от модерации двухсторонних конфликтов, да и более сложных противостояний в регионах, где затронуты национальные интересы нашей страны, может рано или поздно привести к реальной международной изоляции РФ, как страны, которая не отстаивает своих союзников (таким как Армения и Сирия), с одной стороны, и не способна эффективно противостоять оппонентам (Турция, Саудовская Аравия), с другой.

Между тем, США превратили институт международного посредничества в инструмент геополитической экспансии. От иностранных экспертов часто приходится слышать, что у России нет «мягкой силы». Наиболее четко этот минус нашей внешней политики проявился во время событий на Украине. По некоторым данным Америка потратила всего 5 миллиардов долларов на организацию украинского майдана, а Россия — несколько сот миллиардов на всевозможные льготы и подкуп чиновников, но в итоге проиграла Украину и получила враждебное государство на своих западных границах.

Всем дело в том, что российские элиты не владеют искусством рефлексивного управления конфликтами. Автор теории рефлексивного управления, бывший советский математик Владимир Лефевр, уже много лет консультирует Пентагон, ЦРУ и Госдеп именно по вопросам управления конфликтами. Причем, целью участия в любых конфликтных спорах ставится выигрыш не конфликтующих сторон, а модератора, то есть США. Соответствующие методики (и даже формулы) многократно описаны в профильной литературе и доступны любому человеку, владеющему алгеброй на уровне средней школы (Лефевр В.А. Смолян Г.А. «Алгебра конфликта». Москва, Знание. 1968).

Но тут есть серьезная, и, честно говоря, непреодолимая препона, не позволяющая российским экспертам эффективно применять даже доказавшие свою продуктивность методические «импортные» наработки.

Отсутствие сетевых структур. Не обязательно агентурных. Но непременно дружественных. Помимо прочего, сетевые структуры являются необходимым элементом всех видов гибридных войн, которые сейчас стали основным инструментом решения региональных споров.

Сегодня у России нет своих сетей ни в ближнем, ни в дальнем зарубежье. Любая сеть создается на пересечении идеологии и интереса. Материального интереса.

Если в наличии только материальная заинтересованность, то получится коррупционная сеть, которая будет «работать» на любого, у кого есть деньги.

Идеология у российских элит проста — все тот же материальный интерес. Поэтому участие или посредничество России в каждом конфликте при любом составе сторон заканчивается закономерной неудачей. Только что на заседании российского Совбеза была выражена «серьезная обеспокоенность в связи с серьезной деградацией ситуации на женевских переговорах по сирийскому урегулированию».

Как и во всякой игре с нулевой суммой, если кто-то обеспокоен, то кто-то обрадован.

Проблема нашего союзника Башара Асада в том, что за все время гражданской войны он не смог, а скорее всего, не захотел выдвинуть устраивающую все стороны конфликта общенациональную повестку дня, то есть учесть интересы оппозиции. В сущности, он представлял и представляет только лишь алавитов средиземноморского побережья Сирии, то есть остается вождем племенного меньшинства. И надеется объединить Сирию, опираясь на иностранную военную силу.

А наша проблема в том, что мы сделали ставку на недальновидного и неадекватного лидера, не понимающего законов реальной политики.

В заключенном с оппозицией перемирии не было никакого смысла ни для Асада, ни для России. Был смысл для саудитов, которые умножили силы своей коалиции, для Ирана, который наконец получил наши С-300.

Но главный профит достался США, которые уже несколько месяцев снабжают проамериканскую оппозицию вооружением и военной техникой из Восточной Европы. Одних лишь ПЗРК уже поставлено свыше тысячи штук.

Это ставит нашу авиагруппу в сложное положение, а самого Башара Асада — так попросту в безвыходное. Вся тяжесть будущих боев падет на плечи российского спецназа. Уже признано участие в боях в Сирии наших казаков. По интернету гуляют фотографии русских ополченцев с шевронами Новороссии на фоне сирийских песков.

Этот означает, что наши стратегические оппоненты втянули нас уже не в гибридную войну (в которой великие военные державы противостоят друг другу через партизан- аборигенов), а в прямой военный конфликт с идеологически мотивированными воинами джихада. Мы влезли в войну суннитов и шиитов на стороне последних при том, что в России несколько миллионов мусульман-суннитов. Это создает почву для переноса конфликта на территорию самой России.

Переговоры о мире в Сирии будут деградировать до новых успехов русского оружия в регионе. Но эти успехи, если он состоятся, будут достигнуты с большими усилиями и большими жертвами, чем раньше. Это и входит в задачу реальных модераторов конфликта в регионе, которые кроме прекрасной методической подготовки обладают еще одним качеством — у них личные интересы никогда не превалируют над государственными.

Автор: Владимир Прохватилов, президент Академии реальной политики (Realpolitik), эксперт Академии военных наук

Больше новостей и ближе к сути? Заходите на ленту в Телеграм!

Добавляйте CСб в свои источники ЯНДЕКС.НОВОСТИ.