Часть четвертая. Компромат

(Продолжение. Начало повести здесь)

Когда-то Юрий обиделся, прочитав данную ему Кактусом характеристику, то сегодня он осознал, насколько Михеич был прав:

• Хорошо образован
• Интеллектуально не прогрессирует, недостаточно начитан
• Поверхностен
• Способный, но не талантливый
• Ответственный в делах
• Хороший профессионал
• Карьерист, но не любой ценой
• Безыдеен, сориентирован на себя и материальное благополучие
• Осмотрителен. Осторожность, граничащая с трусостью
• Лишён авантюризма, изобретательности, предприимчивости
• Не способен принимать решительные действия
• Не дальновиден
• Избегает конфликтов и риска
• Любит выпить, но не напивается
• Не игрок
• Не бабник
• Идей не генерирует, но в состоянии их развивать
• Не лидер. Ведомый, а не ведущий

Может быть использован:

1. В партийной системе – функционер среднего звена
2. В системе управление – руководитель класса «Б»
3. В спецслужбах – нет

В своём завещании Иван Михеевич Алексеев квартиру отписал внуку, коллекцию кактусов – Ботаническому саду МГУ, денежные вклады – преданному секретарю, а Юрию Васильевичу достались два железных шкафа времён Третьего рейха. Он не знал, что в них находится, и тем более не понимал, чем заслужил такое странное доверие. Долгое время он не мог открыть эти хранилища тайн, пока не вспомнил о маленькой пластмассовой коробочке с защёлкой, которую «Кактус» когда-то попросил сохранить для него. В коробочке оказались две восьмигранные шайбы с внутренней резьбой и два ключика, на которых стояла маркировка «AG Krupp», такая же, что и на ручках сейфов. Разуваев повернул ручку вверх и с усилием вынул её из сейфа. Затем навинтил одну из шайб на стержень ручки, вернул её в шкаф и установил в нейтральном положении. Вставил ключ, повернул его по часовой стрелке и попытался открыть. Но дверки не поддались. Пытаясь вынуть ключ, случайно повернул его в обратном направлении и опустил ручку вниз, они раскрылись. 

Картотека Рукопожатных

Он увидел ящички картотеки на сотни знакомых и неизвестных ему людей, расставленных по алфавиту. Все карточки были заполнены рукой одного человека, мелким, отчетливым почерком. Там были также фотографии, вырезки из газет, журналов, служебных вестников и из каких-то документов. Записи велись с начала 60-х годов прошлого века. Каждая характеристика заканчивалась формулировкой «Рукопожатен» или «Нерукопожатен». Первым дело он разыскал формуляр с фамилией «Разуваев Юрий Васильевич». Его положительные и отрицательные черты, круг общения, связи и возможности уместились на одной стороне с заключением «Рукопожатен». На обратной стороне хранились краткие данные о его родителях, жене, дочери, тесте и тёще с пометкой «см.» и далее следовали тёщины инициалы. У неё было свое место в картотеке.

Юрий Васильевич запоем читал записи о людях, которые были на слуху или стояли во главе страны, и его представления о них менялись в ту или иную сторону. Для него стало откровением в принципе положительное отношение Ивана Михеевича к Горбачёву, Черномырдину, Большакову, Гайдару, Немцову, но резко негативное к Яковлеву, Лигачёву, Примакову, Ельцину, Явлинскому. Среди «нерукопожатных» были Зюганов, Жириновский, Крючков, Руцкой, Чубайс. Перенасыщение компроматом наступило резко через три недели. Он достал очередной ящик, и вдруг возникли вопросы: «А что делать со всем этим информационным массивом? Почему Кактус оставил его мне? Как его можно или нужно использовать? Кого он мог заинтересовать? В госархив? Но это не документы, а личные наблюдения и оценки бывшего депутата Верховного Совета и Государственной думы. Какому-нибудь учёному, историку, писателю, но ни одно имя не приходило в голову». 

Тогда он решил отвезти архив на дачу и сжечь в камине. Стал вынимать ящики вместе с полками, на которых они стояли, чтобы шкафы легче было погрузить в машину. Четвертая полка никак не поддавалась. Юрий Васильевич сильно ударил тыльной частью ладони, и раздался щелчок. Из крышки шкафа выдвинулся тайник. 

Там лежали конверты с долларами фирмы, совладельцем которой когда-то был Разуваев. Это были гонорары Кактусу за предоставляемые консультационные услуги. Он открыл второй шкаф и сразу начал разбирать четвёртую полку, но секретный механизм оказался в пятой. Там было несколько серых папок с грифом «Секретно». До этого момента Разуваев не видел анонимок. В первой было несколько подмётных писем на «И.М.Алексеева», копии докладных на имя генсека Андропова с обвинениями Михееча в антипартийной деятельности. Во второй папке Разуваев обнаружил устав партии «Народный демократический союз», какие-то документы по партстроительству, программу НДС с акцентом на всестороннем развитии национальной экономики с масштабным привлечением иностранных инвестиций. Здесь же был предварительный список руководства партии, состоящих в основном из депутатов Государственной думы от КП РФ и партии «Яблоко». 

Содержание третьей папки повергло Юрия Васильевича в ступор. В двух конвертах с пометкой Album de negativos 5 лежало по 12 негативов весьма опасного для жизни любого, кто увидит их, содержания. Авторство принадлежало пропавшему без вести фотокорреспонденту АПН. Ходили слухи о том, что он вёл тайные переговоры с крупным немецким издательским концерном о продаже за два миллиона долларов своего архива, насчитывающего около тысячи снимков. Немцы интересовались в основном фотоматериалами о сомнительной жизни и деятельности членов заполонившего ныне Москву питерского братства, а корреспондент хотел сбагрить всё. Видимо, это был тот случай, когда «жадность фрайера сгубила». Из-за продолжительности переговорного процесса произошла утечка, случайная или преднамеренная, и «фотику» было суждено исчезнуть. Здесь же был наградной список участников загадочной «Операции Блоуап», очевидно, названной по ассоциации со знаменитым детективом классика итальянского кинематографа ХХ века Микеланджело Антониони Blowup. В перечне были имена сотрудников ФСО и членов солнцевской и подольской группировок. По значимости наград можно было догадаться, кто был организатором, руководителем и исполнителем в данной операции. Некоторых из награждённых Юрий Васильевич знал лично, бывал на днях рождениях и на рыбалке.                       

Далее была копия конфиденциального письма мэра Хельсинки Кари Рахкамо своему коллеге из Санкт-Петербурга Анатолию Собчаку о «сомнительной деятельности и поведении» его подчинённых на территории Финской республики. Здесь же прикреплены протоколы судебных заседании финских Уездных судов Котки и Коувола по делам «О сводничестве».

Разуваев листал сотни документов - какие-то договоры на поставки хлопка, продажу спирта и табака, накладные об отправке двух воинских составов с нефтепродуктами в Латвию вместо Беларуси, трёх партий оружия из выборгского порта в Ливию и Иран, банковские проводки и счета в Finter Bank & Trust на Багамах - и думал, какое отношение ко всему имел Иван Михеевич. Был ли он участником всех этих событий и махинаций? Заказчиком? Бенефициаром? Если же собирал компромат, то почему, против кого, для кого и ради чего. 

Памятник

Юрий Васильевич изменил свои планы и решил отправиться на кладбище к «Кактусу» в надежде поймать идею, как ему следует правильно распорядиться странным и опасным наследством. Идея пришла, как только он увидел заросшую сорняками могилу. Было такое впечатление, что с момента захоронения здесь не было никого. Набрал номер телефона внука и спросил, намерена ли семья ставить памятник. Ответ он предвидел, поэтому выразил готовность взять все расходы на себя по обустройству захоронения. Единственное, что требовалось от семьи, так это официальное заявление в администрацию кладбища на установку надгробья. Учитывая большую занятость, на которую внук посетовал в начале телефонного разговора, Разуваев обещал компенсировать его временные затраты по ставке 100 долларов за час. Далее он разыскал главного кладбищенского ваятеля и изложил свою идею памятника. Несколько уменьшенная копия шкафа. Правая створка приоткрыта на 45 градусов, из неё смотрит Иван Михеевич с его полуулыбкой на лице. На левой створке гравировка ФИО, даты рождения и смерти. На правой - «Депутат Государственной думы. Архитектор Народного Демократического Союза». В нижнем правом углу: «Ведущему от ведомого». На тыльной стороне камня выбить кактусы разных видов горельефом и барельефом. Перед памятником сделать естественный цветник в виде солнечного света, вырывающегося из шкафа. «Буду сажать живые ярко жёлтые цветы ковровым способом», - пояснил Разуваев.

Мужик сидел, слушал и с понимающим видом кивал головой, иногда сворачивая губы трубочкой. Затем встал, взял кружку и пошёл за кипятком, который находился за спиною Разуваева. Юрий Васильевич повернулся на вращающемся табурете за ним и увидел над кулером большой плакат «Любую Дурь за ваши бабки!» Скульптор долго то опускал, то вынимал чайный пакетик, затем уточнил:

- Типа, скелет шкафу, и вдруг наступило прозрение?

- Ну, типа того.

- Кактусы… Это тернии жизни что ль?

- И так можно сказать… но он их просто любил.

- Если любил, то можно весь памятник мексиканским кактусом сделать. Хотя кактусы трудно будет мыть… Птицы засрут… Ладно, оставляйте телефон. Покумекую, порисую, позвоню. Но всё будет стоить денег и не малых.

Через год памятник был готов и установлен. Получилось неплохо. В цветнике, на большой глубине, почти на крышке гроба, Разуваев похоронил в вакуумных упаковках все опасные для его жизни документы. Пусть с этим разбираются грядущие поколения. 

Работа на дядю Сэма

День похода в Большой театр «братья» начали с прогулки по памятным местам детства. Побродили по Страстному, Тверскому, Петровскому бульварам, проходным дворам, вспоминали, где они пили клубничные молочные коктейли, покупали пончики с сахарной пудрой, пирожки с мясом, хрустящий жаренный картофель и мороженое крем-брюле с орехами в шоколадной глазури. Они не нашли ни филателистических, ни книжных магазинов, где покупали и менялись марками, ни катка «Динамо». Неизменным остался только Гараж особого назначение, в котором служил Ванин дед. Передохнуть и пообедать решили в ресторанчике рядом с их бывшей школой. 

Они пришли во внеурочное время, далеко после обеда, поэтому посетителей было мало. Выбрали столик в дальнем, как им показалось, глухом углу, чтобы никто не мешал обсудить увиденное и продолжить воспоминания. К тому же Ивану не терпелось узнать, почему его дружбан бросил журналистику и занялся рекламным бизнесом, который столь же неожиданно оставил. Из всего довольно большого меню выбрали одно и тоже – большой стейк с кровью, овощи на гриле и красное вино. Предвосхищая вопросы, Юрий начал с того, как вернулся домой из командировки в ООН, как получил престижную должность, но малоинтересную работу, как разводился без страданий и конфликтов, как по наводке приятеля с Мэдисон-авеню пришло предложение помочь открыть представительство международного рекламного агентства в Москве. 

Речь шла о позиции главы офиса в России. Через полгода президент прилетел в Москву с контрактом, отказаться от которого было бы грешно. Он предусматривал даже оплату обучения Оксаны в знаменитой теннисной академии Ника Боллетьери во Флориде. Единственное изменение ранее достигнутых договорённостей было то, что Юра стал не главой представительств, а заместителем по общественным коммуникациям. Причины – отсутствие должного опыта в рекламном бизнесе. Рекламное направление возглавил американец Дугрей Махони, приглашённый из агентства «Огилви», а генеральным менеджером стал ветеран агентства англичанин Кристофер Уэлби. Материальное благополучие представительства обеспечивали доходы от трёх глобальных клиентов, которые открыли свои производства в России. 

Кристофер рассчитывал на расширение операций за счёт запланированного прихода на российский рынок ещё трёх транснациональных корпораций, которые вели переговоры с правительством РФ о регистрации своих филиалов в Калужской и Ленинградской областях и Татарстане. Были ещё несколько международных клиентов, но с более скромными рекламными запросами. Что касается местных потребителей, то здесь были сложности. Стоимость предлагаемых агентством услуг никак не вписывалась в их рекламные бюджеты. Безбедное существование длилось два года и ничего не предвещало особых проблем до раннего для субботнего утра телефонного звонка Криса Уэлби. Он приглашал на обед в ресторан «Эльдорадо». Юрий Васильевич хотел было соскочить, но начальник подчеркнул, что это крайне важно. За столом помимо Криса, Разуваева, Дугрей была ещё главный бухгалтер Кэтти Маккей. Когда подали дессерт, Крис со странной улыбкой попросил полного внимания:

- Вчера поздним вечером у меня был длинный разговор со штаб-квартирой в Нью-Йорке. Мне сообщили, что ожидаемые нами транснациональные корпорации пересмотрели свои стратегии развития и решили открывать производство не в России, а в Китае, где более выгодные условия. К тому же «Моторола» сообщила, что из-за доминирующего положения на российском рынке не нуждается в интенсивных усилиях по продвижению своей продукции и вдвое сократила свой бюджет. Всё это переводит наши финансовые показатели в отрицательную зону. Поэтому новый президент нашей корпорации принял волевое решение с понедельника закрыть представительство и уволить всех сотрудников, включая Юрия и Дугрея, в соответствии с условиями контрактов и российского законодательства. Кэтти возвращается в европейский офис в Лондоне, где получит новое назначение. Всё оборудование предписано отправить в представительство в Варшаве. Я просил не закрывать наш офис, согласился покинуть должность генерального менеджера, что сразу вывело бы наш бюджет в ноль. Предложил Юрия в качестве своего преемника. Но, учитывая мои давние напряженные отношение с новым президентом, получил отказ. Я улетаю в Лондон ровно через неделю. Спасибо за работу и добрые отношения.

Дугрей Махони

Юрий был в нокауте. Уши заложило, в висках бешено пульсировала кровь, левая нога нервно дёргалась, а по мозгам било «ты уволен, ты бездарь, ты безработный, ты на улице».  Коллеги говорили что-то, даже смеялись, но Разуваев ничего не слышал и не понимал. Он был в прострации. Бывшие коллеги попрощались до понедельника, о чём-то даже договорились, но Юрий ничего не понимал, поэтому и не запомнил ничего. Все разошлись, а он продолжал стоять перед входом в ресторан и тупо глядеть на Дом Пашкова, который маячил вдалеке. Из оцепенения его вывел чей-то удар по плечу. Он обернулся и увидел улыбающегося Дугрея. 

Рей, как его обычно звали друзья, был ровесником Юрия. Родился в пригороде Чикаго, учился в Нью-Йорке, в течение года совершенствовал русский язык в Литературном институте имени Горького. Рекламному делу обучался в Пасадене в Art Center College of Design и работал в небольших рекламных бюро. Был привлечён к избирательной кампании «Демократический выбор России» в Государственную думу, а после её окончания приглашён на работу в O&M. Его русский язык был отменным, чему во много способствовала женитьба на Алле Борисовне Пугачёвой, старшем администраторе бывшей обкомовской гостинице в Воронеже, где он останавливался по время избирательной кампании. Его словарный запас значительно расширялся после поездок на шашлыки к родственникам Аллы. Он тонко чувствовал разницу между «х…..я» и «х….о», «ПЦ» и «ПЦО» и с удовольствием и вовремя применял эти словечки в повседневной жизни. Особенно ЁТМ. Алла очень хотела уехать жить в Америку, и отказывалась понимать аргументы мужа, почему он обречён жить и работать в России. «Я найду работу в Штатах в любой компании, но через полгода встанет вопрос о командировке в Россию, - пояснял он. – Откажусь – уволят, объяснив тем, что принимали на работу с прицелом на поезду в Россию. Отъезды, переезды, обустройство и обживание на новых местах. Меня это надо?» 

 «Старик, ты в порядке?» -  спросил Рей. Юрий отрицательно покачал головой. 

- Я тебе названиваю, а ты оставил телефон в ресторане. Хорошо, что нас обслуживал Костик, а то бы телефон с коммуниздили. Я вернулся его забрать, а ты здесь стоишь. Бледный как смерть Ивана Грозного. Пойдём заберём мобилу и хлебнём пивка у ирландцев. 

Он был на полголовы выше и намного мощнее Разуваева, и когда обхватил его за плечи, развернул и поволок в бар, Юра почувствовал маленьким, беспомощным и жалким. 

Они пили «Харп» с водкой и закусывали сырными палочками. Разуваев признался, что чувствует себя униженным, что ему обидно и стыдно быть уволенным. Для него это значило быть ненужным, не справившимся, неудачником, бездарем в глазах друзей и знакомых. Раньше за спиной завидовали, а теперь будут злорадствовать. Всегда чувствовал себя востребованным и оценённым, а сейчас – нет. Он лепетал что-то о письме, которое следовало бы написать руководству компании с объяснениями создавшейся ситуации, взять обязательства до конца года исправить финансовые показатели, найти новых клиентов и всё такое. 

Рей прервал стенания приятеля мощным возгласом Bullshit! Он закричал так громко, что люди за стойкой замолчали и устремили на них тревожные взоры. Рей успокоил их поднятием вверх руки, и быстро стал раскладывать всё по полочкам в голове Разуваева. Он пояснил, что проблема скрывалась не в цифрах, а в многолетней ненависти нынешнего президента к Крису, которого считает виновным в том, что не смог стать главой компании ещё 10 лет назад. Он сообщил, что его уволили, потому что был креатурой Криса, а Разуваева, потому что он представлял ценность только на российском рынке и в некоторых регионах постсоветского пространства. 

Окно возможностей

- Юрик, забудь всё, что было. Это уже история, - подытожил Рей. – Когда увольняют, значит, перед тобой открывают окно возможностей, дают шанс исправить то, что ты сам хотел, но не решался сделать. У меня есть идея, которую хочу обсудить. Мы с тобой на равных паях создаём собственную российскую рекламную компанию и предложим свои услуги всем клиентам уходящего с рынка американского агентства. Нас знают, потому что мы делали всю работу для агентства, доверяют её качеству. Мы снизим стоимость наших услуг. Кэтти проведёт оценку оборудования, которое должно быть отправлено в Варшаву, по американским стандартам, а не по европейским или российским. Наш друг и собутыльник Джэк Парр из голландской экспедиторской компании составить смету по упаковке и транспортировке оборудования в Польшу. Так как указание о ликвидации представительства пришло лично от президента из Нью-Йорка, Кэтти отправит все бумаги в Штаты, а не в Лондон, который формально является региональным центром, с предложением реализовать всё оборудование на российском рынке. 

Учитывая тот факт, что в Варшавском отделении в прошлом году была заменена вся оргтехника, Нью-Йорк согласится продать оборудование. Мы выкупим его. Денежной компенсации за увольнение должно хватить с лихвой. Кэтти сделает, как я попрошу, потому что она - мой должник. Нам срочно нужно сделать две вещи - найти помещение, чтобы складировать имущество - столы, стулья и прочую фигню, зарегистрировать компанию и открыть в банке счёт. Это за тобой. Ты – местный. Предлагаю назвать наше предприятие «Размах Ю&Р». В английском варианте Razmah Y&R, что может вызывать правильную ассоциацию с известным международным рекламным агентством. Генеральным директором будешь ты, я исполнительным директором по креативу. Подумай о помещении и банке, и завтра обсудим план действий на будущую неделю в «Канадском лосе». Да, составь список сотрудников, которым предложим перейти к нам на работу. Я составлю свой, и завтра его сравним.

- Я таким способом выбирал себе жену… - жалобно проскулил изрядно захмелевший Разуваев.

- Сделай выводы и не ошибись на сей раз. На кону будущее твой дочери! – заржал Рей. 

Идея захватила Юрия Васильевича, а выпитый алкоголь раскрепостил его мысли и раздвинул горизонты. Он понимал, что, проснувшись утром, не сможет вспомнить большую часть напридуманного, поэтому стал лихорадочно записывать на отдельных листочках шаги, которые должен предпринять в понедельник. Когда на следующее утро приехал в «Канадский лось» опохмеляться, Рей уже сидел за столиком с компьютером и что-то читал. Юрий достал из кармана пиджака свои листочки и осознал, как здорово надрался накануне, потому что с трудом мог разобрать свои каракули. Исполнительный директор «Размах Ю&Р» печатал расшифрованный текст, хихикал, приговаривая «зашибись!» Единодушным голосованием приняли Программу действий, которая казалась многообещающей. 

Как и предсказывал Махони, нью-йоркский офис разрешил продажу оборудования на местном рынке, и партнёры приступили к претворению в жизнь Программы. Ключевым её элементом были предполагаемые возможности и помощь «банного сообщества». Разуваев связался с Никуличевым и попросил сдать в аренду на месяц старинную конюшню, которую в советские времена тот превратил в склад. Сан Саныч с радостью согласился, потому что не знал, что делать с этим помещением. По этой причине не делал в него никаких инвестиций. Когда же Рей и Юрий привезли первую партию мебели и зашли в конюшню, то решили взять её в долгосрочную аренду и переоборудовать в стилизованный офис. 

Гамлет-джан, который из директора стройбазы превратился в главу строительной компании, по бартеру отремонтировал пространство: провёл отопление, электропроводку в стиле ретро, утеплил пол, из трёх арочных входов сделал окна и парадный вход, установил кондиционеры, которые забрали из квартир Криса и Кэтти, а из монтажных лесов соорудил второй этаж. Взамен ему подготовили и напечатали рекламные проспекты, календари и прочий раздаточный материал.

На оставшиеся деньги новоиспечённые бизнесмены купили у австрийского посольства подержанный белый СААБ 9000 для представительских целей, а для рабочих разъездов новенькие «Жигули» цвета баклажан. Они были в деле.      

Работа на себя

ОАО «Размах Ю&Р» занималось не только рекламой и общественными коммуникациями, но и всем, на чём можно было только заработать. Проводили исследования, участвовали в избирательных кампаниях в регионах, устраивали забеги официантов с подносами, уставленными рюмками водки. Но к большим рекламным бюджетам, которые находились в крупных государственных компаниях, им подобраться не удавалось. По рынку поползли слухи о готовящемся тендере на проведение рекламной кампании одного из нефтяных гигантов. Решение вопроса было в кабинете первого вице-президента корпорации из бывших «красных директоров».  

Разуваев позвонил Кактусу и поинтересовался, не знает ли он этого нефтяного барона и смог бы он организовать встречу с ним. Иван Михеевич отказался обсуждать такие вопросы по телефону и обещал подъехать и посмотреть, как они обустроились. Он осмотрел офис, плакаты и картины на стенах, познакомился с партнёром Юрия Васильевича, Верой, финансовым директором, и направился к выходу. «Эдуард, - обратился он к штатному водителю «Размах Ю&Р», который привёз его, - заводите свою иномарку. А вы, Юрий Васильевич, проводите меня до машины». По пути Разуваев коротко изложил суть их просьбы с заверениями выполнить все условия, которые могут быть связаны с тендером. «Хорошо. Я сейчас еду к нему на встречу. Не знаю, сколько времени мы будем курлыкать, но вы меня дождитесь».

Появился он к десяти вечера слегка навеселе. «Я думаю, что у вас всё получиться. У вас будет больше, чем рекламная кампания, – сказал он, разглядывая Дугрея. – Организуйте хороший ужин в приличном месте. У него свободный четверг. Время и место сообщите мне. На откровенный разговор пойдёт Разуваев один. Но американец и Вера должны быть где-то поблизости, готовыми присоединиться, если он захочет познакомиться с командой. Вера, выключаете «шлюховатость», включаете «послушание и деловитость». Услышав это, все дружно расхохотались.

Верка

Верка обладала вульгарной привлекательностью, исключительно сексуальными развалом ног и походкой, а также удивительно криминальным складом ума. Выросшая в академической семье в трёх поколениях, окончившая с красным дипломом физфак МГУ, вместо аспирантуры, к ужасу родителей, занялась изучением бухгалтерского дела и налогового законодательства, чтобы его … обходить. Она любила выстраивать сомнительные схемы и комбинации, которые, однако, приносили результат. Друг Разуваева по «банному сообществу» и совладелец крупного частного банка, который согласился обслуживать агентство и стал его клиентом, неоднократно предлагал Верке лучше оплачиваемую должность, но она всякий раз отказывалась. Её ответ - «ребят не брошу, и с ними разделю успехов ношу!» - был встречен с уважением со всех сторон.

Благодаря закулисному посредничеству Ивана Михеевича партнёры выиграли ещё три мощных контракта с госструктурами, которые позволили агентству войти в десятку крупнейших коммуникационных российских компаний. Оно превратилось в холдинг, состоящий из полутора десятка компаний, включая собственное туристическое агентство, кейтеринговую службу, издательство, агентство специальных мероприятий по проведению корпоративов, собраний акционеров, юбилеев. 

После заключения самого сложного, крупного и перспективного договора о «стратегическом сотрудничестве» Алексеев впервые предложил отметить это событие ужином в ресторане. Ранее подобного рода инициативы им решительно отклонялись. Разуваев подозревал, что Кактус не хотел светиться на публике в такой компании. Пили шампанское и обсуждали проблемы, которые могут возникнуть при выполнении столь масштабного проекта и варианты их преодоления. Вера, говорившая о «тонких местах» в логистики и необходимости увеличить штатное расписание, прервала свой спич и обратилась к Алексееву:     

- Иван Михееч, бери меня замуж. Заморочу, закручу, на Седьмое небо затащу! Про кактусы напрочь забудешь!

Рей и Юрий вытаращили глаза, а Кактус хмыкнул, заулыбался. Такую фамильярность он позволял только ей. Ценил её башковитость и деловитость. Его, как и всех собравшихся за столом, это спонтанно возникшая тема завлекла и стала забавлять:

- Вера, я слишком стар для такого рода экстремизма. К тому же твои сладкие места меня давно уж не беспокоят. Ты лучше Разуваевым займись. 

- Юрашка – скучный. Как Беликов. «Как бы чего не вышло». Если я сейчас залезу под стол и расстегну ему ширинку, у него не встанет. Он будет ёрзать, скулить, что так нельзя, что люди смотрят, что нас могут арестовать, и будет нести прочую лабуду.

- Так вот ещё американец…

- У него уже бесовка есть, двух ведьм ему не потянуть!

 - К тому же у меня и денег нет, чтобы пыжиться «папиком»!

- А мне деньги не нужны. Я сама «мамка»!

- Верка! – в шутливом тоне вмешался в диалог Разуваев. – Неужели правда то, о чём я догадывался, но стеснялся спросить? Что модельное и туристическое агентства — это нечто большее, чем съёмки для рекламных проспектов и плакатов, заказ билетов, бронирование гостиничных номеров и оформление паспортов и виз?

-  Юрашка, милый! Как генеральный директор ты поставил перед сотрудниками ответственную задачу, чтобы специалисты высшей квалификации в области общественных коммуникаций всегда были рядом, под рукой, под боком, готовые прийти на помощь нашим дорогим клиентам в решении их проблем в любой момент и в любой климатической зоне! Они справляются со своими обязанностями, и вместе с перевозками детишек в лагеря Анапы, вносят существенный вклад в финансовую стабильность нашего холдинга. Мы просим тебя помогать всем курочкам без исключения нести золотые яйца, собирать и распределять их, по справедливости.    

К старому возврата нет

Настроение у всех было приподнятое, а перспектива в ближайшее время переехать в собственное помещение в новом офисном здании в центре города придала уверенность в том, что агентство на правильном пути. Весёлое застолье превратилось в неформальный совет директоров, участники которого посчитали необходимым уделять больше внимание саморекламе, прикупить несколько внутрицеховых премий и званий и широко оповестить об этих достижениях в пресс-релизах для мировых отраслевых изданий, естественно умолчав о способах их приобретения. 

В конце концов, выбранная стратегия сработала, и успехами «Размах Ю&Р» заинтересовался Боб Казенс, который семь лет назад в одночасье выбросил Рея и Юру на улицу. Он прилетел в Москву с предложением приобрести компанию. Сумма выкупа оказалась фантастически щедрой, и партнёры без особого колебания пришли к соглашению. Но Махони решительно отверг предложение во главе новой компании оставить прежнее руководство, хотя Разуваеву идея показалась заманчивой. После парафирования договора, Юрий и Рей отправились в ирландский паб на Якиманке, где зародилась их компания. Разуваев не без доли обиды попросил объяснить, почему его партнёр столь категорично отказался продолжить работу в компании, предварительно не посоветовавшись с ним. Рей залпом выпил полпинты пива, поставил бокал на стойку и посмотрел на друга таким же бархатным взглядом, каким Эркюль Пуаро смотрел на капитана Гастингса, у которого «маленькие серые клеточки» никак не хотели очнуться от вечной спячки.           

 - Дорогой друг! Компания Боба Казенса будет придерживаться западных стандартов ведения бизнеса. Наши впечатляющие финансовые успехи базировались на принципах «не откатишь – не покатишь», «не занесёшь – не унесёшь», которые в бизнес-словаре Боба трактуются как «коррупция». Если мы остаёмся руководить, то больше не сможем действовать, как прежде. Неизбежно через год половина наших клиентов, потеряв материальную заинтересованность, откажется от услуг агентства, и доходы сократятся в три раза. Начнутся разбирательства, возможно, с привлечением независимых расследователей. Я как гражданин США могу оказаться за решёткой, а ты – уволен с позором, о чём узнает вся международная общественность. Тебе это надо? Мне – нет.

Аргументы Рея показались убедительными, и Разуваев выбросил из головы шестизначные цифры предложенного Казенсом его личного контракта. После закрытия сделки Мистер и Миссис Махони отправились на Гавайи, откуда начинались давно обещанные Алле Борисовне гастроли по всем штатам страны, которая стала её новой Родиной. 

(Продолжение здесь)