(Продолжение. Начало здесь)

Глава 76

Стивен Платт, как обычно, проснулся около семи утра, принял душ и налил большую чашку растворимого кофе, добавил сахара и молока. Вышел на балкон, с которого открывался отличный вид на парк. Прозрачный воздух весны был наполнен запахами оттаявшей земли, капелью, розовым утренним светом и томительным ожиданием. Весна обманывала человека, обещая бескорыстную любовь и осуществление тайных желаний.

Он стоял, поставив локти на перила, пил кофе и бездумно смотрел на голые деревья, на машины, двигавшиеся вдоль улицы, и мелкие фигурки людей. А потом подумал, что еще месяц-другой, а, может быть, и того меньше, - и все кончится. Он сможет уехать, куда захочет, провести там год-полтора, чтобы убедиться ‒ теперь его никто не ищет, можно вернуться на родину, прожить оставшуюся жизнь так, как захочет он сам, а не как хотят чужие люди. Интересно, а как он проведет остаток жизни? На самом деле, это серьезный вопрос, но Платт никогда всерьез не думал о старости, будучи уверенным, что до нее вряд ли доживет.

Он пришел на кухню с пустой чашкой и включил воду, когда зазвонил телефон.

- Привет, старина, - сказал Разин. - Наслаждаешься жизнью?

- Как ты угадал?

- Просто сегодня день такой. Чувствуется, что лето уже совсем скоро.

- Ты взял билет? - Платт сполоснул чашку и поставил ее на полку.

- Да. Завтра уезжаю. Звоню, чтобы попрощаться.

- Желаю удачи, дружище. Береги себя.

- Я еще позвоню, - ответил Разин. - Вечером. А днем я хочу заняться тем… Ну, чем занимался вчера. Послушаю твои разговоры с прокурором.

Платт не стал спорить, попрощался и положил трубку.

На метро он доехал до Казанского вокзала, взял из камеры хранения плоскую коробку, которую положил в портфель. В коробке были кое-какие документы из его архива, заключения русских экспертов о тех вещицах, которые он продал в Америке. Отдельно – коробочка с негативами, фотопленка нарезана ножницами на ленты по шесть кадров в каждой. На негативах копии экспертных заключений, сделанных американцами и фотографии самих изделий. Он хотел, чтобы у следствия прямо сейчас оказалась хоть малая часть его архива, остальное позже.

Вчера Платт рассказал о том, какие произведения искусства он сбывал за последние годы. Но весь его рассказ ‒ лишь слова и несколько цифр, которые не создают впечатления о предмете разговора. Теперь следователь Ушаков своими глазами увидит хотя бы цветные фотографии, без этого уникальную красоту вещей – не понять, не оценить.

Платт зашел в вокзальный кафетерий, убил там еще четверть часа, позавтракав манной кашей и бутербродами с сыром. Он вышел на Каланчевскую площадь, свернул к гостинице Ленинградская, затем дошел до Садового кольца и решил, что теперь самое время отправляться к месту встречи. Он поймал такси и доехал до метро Баррикадная, затем пересел на трамвай, проехал несколько остановок и еще немного прогулялся.

* * *

Разин был на месте около одиннадцати утра. Он оставил машину во дворе дома в двух кварталах от стройки и побродил по окрестным дворам и переулкам, дошел до набережной и вернулся назад. Такой же день, как и вчера, только чуть теплее. Такой же день, только у забора нет топтунов.

Около двенадцати он переставил машину на улицу. С новой позиции до ворот метров пятьдесят, отличный обзор. Он увидел Платта, свернувшего в переулок, и проверил связь. Передатчик в портфеле работал, слышны шаги, треск камушков под башмаками.

Платт дошагал до угла забора, остановившись у калитки, огляделся, открыл дверь своим ключом. Он оказался на территории стройки. Уже полдень, но пока никого не видно. Впрочем, из-за угла торчит передок фургона «РАФ», значит, охрана на месте. Он обогнул кучу щебенки, ступая по деревянному настилу, дошел до подъезда. С замком пришлось повозиться, ключ не поворачивался на полный оборот. Справившись с дверью, он нырнул в прохладную глубину здания, поднялся по лестнице на второй этаж, прошел по коридору, остановился у нужной двери и оглянулся через плечо. Показалось, на лестнице чьи-то шаги. Он постоял, прислушиваясь. Нет, все тихо.

Платт повернул на пальце стальное кольцо, выбрал нужный ключ, когда снова услышал неясный шум. Он еще не успел повернуть голову, когда со стороны лестницы раздались хлопки пистолетных выстрелов. Одна пуля чиркнула по плечу, разорвав плащ. Вторая ударила над головой, сбила шляпу и вошла в дверной косяк.

Бросив ключи, Платт метнулся в противоположную часть коридора, к другой лестнице, стараясь бежать не по прямой, а зигзагами. Он услышал за спиной два выстрела. Когда он почти добежал до конца, пуля ужалила в правую ногу, задев икроножную мышцу, но до кости было далеко. Оказавшись на лестнице, он пошел не вниз, где его наверняка ждали, а вверх. Там, если выставить раму или разбить стекло, можно по пожарной лестнице подняться на крышу. Оказавшись наверху, можно будет добежать до противоположного края здания и спуститься вниз по другой пожарной лестнице.

Он преодолел один пролет лестницы и упал. Боль в ноге была не сильная, но нога почему-то не держала его вес. Он подумал, что напрасно не взял с собой пистолета. Когда снизу послышался шум, Платт крикнул:

- Не подходи. Иначе стреляю.

Он поднялся на ноги, только сейчас догадался бросить портфель, и, цепляясь за перила, медленно пошел дальше. Платт почти до конца преодолел следующий пролет лестницы и остановился. Наверху, на площадке, стоял человек в спортивной куртке и кепке. Платт не разглядел его лицо. Осталась, может быть, пара секунд, чтобы крикнуть или позвать на помощь. Платт отвел взгляд. Человек опустил ствол и выстрелил два раза. Сделал шаг вперед и выстрелил еще раз.

* * *

Разин слышал выстрелы, тяжелое дыхание Платта, шаги на лестнице и три последних выстрела. Потом пошли шорохи, донесся мужской голос:

- Ну, чего он? Так… Тут все ясно. Карманы проверь.

- Мусор какой-то. Лопатник пустой. Мелочь на трамвай и билет в кинотеатр «Родина». Уже использованный.

- Посмотри портфель, - сказал другой человек.

Какая-то неясная возня, шуршание бумаг.

- Тут только бумаги, - ответил другой. - Хотя, подожди…

Судя по звукам, в дно портфеля воткнули нож, острое лезвие распороло кожу.

- О, тут у нас техника. Смотри-ка… Фирменный. Ну, все, мочим. Эта хреновинка, может быть, работает.

Снова какая-то возня, сопение, а дальше тишина.

Разин застонал, будто это его подстрелили. Несколько минут он сидел, положив руки на руль и видел, как перед глазами расплываются темные круги. Он сказал себе, что все кончено, надо уезжать, оставаться здесь опасно, - но не тронулся с места. Посидел еще пару минут, затем полез под пассажирское сидение, вытащил пистолет, завернутый в тряпку, и сунул его за пазуху. Он выключил зажигание и хотел выходить, когда увидел, что ворота распахнулись настежь. Первой выехала серая «волга» с номером, забрызганным грязью, за ней микроавтобус «РАФ». Первая машина посигналила на перекрестке, пугнув пешеходов, и прибавила скорости.

Машины пропали из виду, ворота остались открытыми, никто в них не заходил и не заезжал до самых сумерек. Когда стало темнеть, Разин оказался на территории стройки, проверил двери, обогнул здание. Поднявшись на пандус для заезда машин, он выставил двойное стекло, через окно пролез внутрь. Светя фонариком, осмотрел здание. Судя по пятнам крови, Платт был ранен в коридоре второго этажа, пытался уйти наверх, к пожарной лестнице, но не успел.

Если сказать точно: его не хотели брать живым. На ступеньках у площадки четвертого этажа лужа крови, черная, уже засохшая. Пара окурков и следы ботинок. Стрелянных гильз не видно. Разин присел на ступеньку, вытащил сигарету и прикурил. Он сидел минут десять, размышляя о том, что делать дальше, уезжать или оставаться.

(продолжение следует)

Больше новостей и ближе к сути? Заходите на ленту в Телеграм!

Добавляйте CСб в свои источники ЯНДЕКС.НОВОСТИ.