Сирия: можно ли успешно воевать устаревшим оружием типа Су-25?

Китайское издание «Sina.com» своеобразно отреагировало на сбитие в Сирии российского штурмовика Су-25, воспользовавшись этой трагедией для рекламы своих вооружений. По мнению издания, старые советские штурмовики Су-25 устарели и не подходят для участия в современных войнах. На них, отмечает издание, установлено не отвечающее современным требованиям электронное оборудование и системы предупреждения ракетного нападения. Из-за этого медленные Су-25 уязвимы для атак почти любых ПЗРК.

По экономическим причинам, пишет издание, Россия не смогла модернизировать Су-25 до более продвинутого Су-39, разработанного еще в 1990-х годах. На старых машинах были применены лишь некоторые технологии Су-39, что позволило создать Су-25СМ3.Одна из таких машин и была сбита в Сирии, пишут китайцы.

По мнению авторов публикации, вместо самолетов вроде Су-25 целесообразней использовать разведывательно-ударные БПЛА, в частности, китайский Rainbow CH-4 или американский MQ-9 Reaper.

На мой взгляд, авторы статьи и правы и неправы одновременно. Безусловно, штурмовики Су-25, даже модернизированные, являются весьма устаревшей машиной, что впрочем, не делает их полностью непригодными для использования в современных войнах, тем более подобных сирийской, где серьезного противодействия авиации не предполагается изначально.

В конце прошлого года газета «Известия» опубликовала статью под претенциозным названием «Неуязвимые «Грачи» летят в Сирию».

В ней сообщалось, что «новейшие российские штурмовики Су-25СМ3 в конце лета нынешнего года отправятся на авиабазу Хмеймим в Сирии и присоединятся к операции Воздушно-космических сил»:

«Задачей штурмовиков, оснащенных высокоточными всепогодными прицельными комплексами, станет уничтожение боевых машин, автотранспорта и укреплений боевиков. Защищенные от вражеского ПВО бортовым комплексом самозащиты «Витебск», Су-25СМ3 уже получили у авиаторов неофициальное название «неуязвимые «Грачи».

В статье на полном серьезе утверждалось следующее:

«Витебск», разработанный самарским НИИ «Экран», защищает неуязвимого «Грача» от переносных зенитно-ракетных комплексов (ПЗРК), таких как «Стингер» и «Стрела», и дальнобойных зенитных систем «Пэтриот», «Бук» и т.д. «Витебск» сбивает с толку «тепловыми ловушками» наводящиеся на тепло двигателей самолета головки самонаведения ПЗРК. А благодаря ультрафиолетовым датчикам, обнаруживающим ионизированный воздух от летящих ракет, СМ3 «видит», откуда зенитчик произвел пуск, и легко может его уничтожить.

От «Пэтриота» или «Бука» неуязвимый «Грач» отбивается мощными радиоэлектронными помехами. В случае необходимости пилот штурмовика может запустить специальную ракету, которая наводится на излучение радиолокатора зенитной системы противника».

Известный военный эксперт полковник Виктор Алкснис пишет на своей странице в фейсбуке:

«Судя по окраске обломков сбитого самолета и синему бортовому номеру "06" был сбит самолет новейшей модификации Су-25СМ3. СМИ подтверждают, что действительно осенью 2017 года на авиабазу Хмеймим были переброшены эти "Суперграчи", как их называют. Отличие этих самолетов от прежних в том, что планер, двигатель и основные самолетные системы остались прежними, но была заменена электроника. В том числе на самолеты был установлен новейший бортовой комплекс обороны "Витебск", который по заявлениям представителей нашей промышленности является лучшим в мире и обеспечивает неуязвимость самолетов от зенитных ракет. В результате штурмовик получил название "Неуязвимый "Грач", в том числе в глазах нашего политического и военного руководства. Учитывая, что наша авиационная промышленность в обозримом будущем неспособна обеспечить выпуск нового российского штурмовика, было принято решение срочно начать модернизацию Су-25, находящихся в эксплуатации в строевых частях ВКС России. А перед этим направили Су-25СМ3 в Сирию для проверки его неуязвимости».

Похоже, в неуязвимости «Грачей» «департамент массовых галлюцинаций» (так теперь в сети называют пресс-службу Минобороны РФ) смог убедить не только начальство, но даже и самих летчиков.

В свое время мне довелось работать на самарском «Экране», где разработан и создан комплекс «Витебск», и я с уважением отношусь к тамошним специалистам. Но не могу не отметить, что ни одна даже самая совершенная система защиты от ракетного нападения или зенитного огня не может полностью гарантировать неуязвимость низколетящего самолета. Это подтверждается всей историей применения штурмовой авиации.

Лучший пилот штурмовой авиации люфтваффе и феноменальный ас Второй мировой Ганс Ульрих Рудель был сбит зенитной артиллерией 32 раза. Однако, медленный и уязвимый «Юнкерс -87» «Штука», на котором он летал, был эффективной компонентой германского блицкрига во время второй мировой войны. Гораздо более медленный и неуклюжий, чем Су-25 «Грач» американский штурмовик А-10 «Тандерболт», стоящий на вооружении ВВС США с середины 70-х, остается эффективным штурмовым средством непосредственной поддержки войск, несмотря на то, что, к примеру, за 43 дня «Бури в пустыне» было сбито пять A-10. Выживаемость А-10 в случае войны НАТО против стран Варшавского договора оценивалась американскими аналитиками в 80-е годы в 15 боевых вылетов на одну потерю, примерно как у Ил-2 в 1941-м.

Заметим, что ни немцы во второй мировой, ни американцы в годы холодной войны (да и сейчас) никогда не говорили о неуязвимости их штурмовиков. О больших потерях советской штурмовой авиации в 1941-1945 годах также хорошо известно.

Применение Су-25 в Афганистане после того, как в распоряжении душманов оказались американские ПЗРК «Стингер» с двухдиапазонной головкой самонаведения, ограничивалось уничтожением заранее заданных целей путем их бомбежки с больших высот, а также разведывательно-диверсионными вылетами для уничтожения обнаруженных нашими разведчиками караванов моджахедов. С 1986 года в Афганистане летчикам всех типов самолетов, в том числе и для Су-25, было запрещено снижаться ниже 5 тысяч метров. При этом в 1987 г. на одну боевую потерю или повреждение Су-25 приходилось 5,2 пуска ракет ПЗРК, а на одну боевую потерю или повреждение Су-17М3/М3Р приходилось 12 пусков ракет ПЗРК. Однако, основным «инструментом» непосредственной авиационной поддержки (НАП) войск был вертолет Ми-24.

В принципе «скоростной ударный вертолет - универсальное решение для НАП, как на равнине, так и в горах, как в противоборстве с запрещенным в России ИГИЛ, так и войне с высокотехнологичными ВС развитых стран, способен применять самые разнообразные тактические приёмы»- пишут профессионалы авиации на форумах. В сети широко распространены видео успешного применения американского вертолета AH-64 «Апач» против афганских талибов.

Нужны ли российских ВКС штурмовики нового поколения, и если да, то какими они должны быть? Су-39 даже с самым «навороченным» БРЭО будет всего лишь модификацией Су-25, это очевидно.

В феврале прошлого года американское издание «Military Review» опубликовало статью майора ВВС Джона Болтона, в которой он продвигает идею применения для непосредственной авиационной поддержки войск (НАП) легких фронтовых турбовинтовых штурмовиков типа А-29 Super Tucano и Beechcraft AT-6, которые, по его мнению, могут обеспечить идеальное сочетание стоимости и возможностей:

«Турбовинтовые самолеты, такие как А-29 Super Tucano и Beechcraft AT-6, достаточно быстры, чтобы быстро перемещаться по театру военных действий, но работают на более низких скоростях, способствуя таргетированию в течение длительного времени один раз на объекте. У них также есть авионика и современные датчики, установленные на самолетах, и они могут использовать обычное высокоточное оружие, такое как AGM-114 Hellfire Missile и GBU-серия GPS управляемые бомбы.

Кроме того, турбовинтовые самолеты могут находиться в воздухе более пяти часов, приземляться на коротких взлетно-посадочных полосах или грунтовых полосах и обеспечивать точность огневой поддержки. По сравнению с самолетами ВВС США и военными вертолетами турбовинтовые самолеты недороги. Например, двадцать четыре эскадрильи самолетов AT-6, будут стоить меньше, чем один F-35A или чуть больше двух F-15E.

В рамках одной трехчасовой миссии, типичной для тех, которые проходили в Ираке и Афганистане, армейский турбовинтовой самолет экономит почти 18 000 долларов по сравнению с армейским вертолетом AH-64E и почти 88 000 долларов по сравнению с F-35A».

Нелишне заметить, что упомянутые современные турбовинтовые штурмовики практически ничем не отличаются от Ю-87 или Ил-2, кроме современной авионики и вооружения. Да и по внешнему виду их легко спутать с теми же немецкими «Штуками».

Единственное условие их применения, пишет майор Болтон, - полное господство в воздухе. И, само собой, отсутствие у противника эффективных средств ПВО, тех же ПЗРК.

Современные реактивные истребители – это по сути многоцелевые бомбардировщики, способные вести воздушный бой. Это делает концепцию реактивного дозвукового пилотируемого штурмовика (для прикрытия которых нужно привлекать те же многоцелевые истребители, которые способны самостоятельно эффективно уничтожать наземные цели), на мой взгляд, безнадежно устаревшей.

Можно предположить, что легкие турбовинтовые штурмовики, наследники Ю-87 и Ил-2, будут эффективно применяться против беззащитных партизан. Еще более эффективными могут стать легкие ударные дроны, наподобие тех, что недавно атаковали российскую авиабазу Хмеймим. И те и другие средства НАП при наличии у боевиков ПЗРК или зениток должны прикрываться многоцелевыми истребителями и разведывательными вертолетами.

Побеждает не лучшее оружие, каким бы оно ни было, а лучшие системы вооружений, которые достигают превосходства на поле боя за счет взаимодействия разных видов и родов войск. Так было со времен Александра Македонского и пока не видно причин, по которым эта военная максима перестанет работать.

И в завершение темы: может ли Минобороны РФ доходчиво объяснить, по какой причине в «патрульный полет» над зоной деэскадации, которую, контролировали турки, был послан штурмовик? Не сочли ли турецкие военные такой полет неприкрытым нарушением взаимных договоренностей? Или все же это была не разведка, а штурмовка, на чем настаивают зарубежные СМИ?

Владимир Прохватилов, президент Академии реальной политики (Realpolitik), эксперт Академии военных наук