Сирийская война может пойти для России по вьетнамскому образцу

globallookpress.com

Многие эксперты в момент наращивания российской военной группировки в Сирии выражали опасения, что это может привести к втягиванию России в боевые действия по «афганскому» сценарию. Несмотря на то, что данная опасность после заявленного вывода российских войск из этой страны, казалось бы, исчезла, сейчас наблюдаются тенденции даже к более худшему варианту развития событий – «вьетнамскому».

Действия военно-политического руководства России в Сирии и общее развитие ситуации в этой стране действительно во многом напоминают специфику Вьетнама и действия там Вашингтона в начале 1960-х гг. перед его полномасштабным вовлечением во Вторую Индокитайскую войну. Пожалуй, самую неудачную для него в истории.

Следует напомнить, что совсем недавно президент Путин неожиданно для всех объявил о выводе основной ударной части российских сил из Сирии, мотивировав это как «улучшением ситуации», так и началом «общенационального диалога», что преподносилось следствием успешных действий нашего контингента в Сирии.

Аналогичным образом в начале 60-х гг. действовал и Вашингтон. Так, например, с самого начала 1960-х гг. в Южном Вьетнаме наблюдалось последовательное наращивание численности американского воинского контингента. Это было вызвано активизацией там коммунистов-партизан, с которыми не могли справиться местные националисты.

Как и в сирийском случае с Россией, в Южном Вьетнаме на тот момент присутствовали не только «советники» и инструкторы практически всех родов войск, но и боевые подразделения американской армии, непосредственно участвующие в боях против местных повстанцев. В первую очередь речь идет о боевой авиации, как самолетных, так и вертолетных эскадрильях.

Однако с начала 1963 г. заметные представители военного командования и гражданской администрации США (включая командующего силами на Тихом океане адмирала Гарри Д. Фельта и государственного секретаря Роберта Макнамару) заговорили о «скором достижении победы» и ожидаемом выводе находящихся там американских сил.

Их работа достаточно быстро принесла заметные результаты – к концу 1963 г. при активной американской поддержке южновьетнамские силы не только смогли приостановить активность коммунистов-партизан, но и нанести им ряд тяжелых поражений. В частности, было разгромлено несколько крупных соединений Вьет-Конга (так уничижительно называли «красных» повстанцев их враги) по силе от батальона и выше, выявлены и уничтожены ряд важных партизанских баз.

Кроме того, на тот момент союзники США – Великобритания, Австралия и др. – успешно ликвидировали коммунистическое партизанское движение в соседней Малайе, что стало тяжелым ударом по силам «красных» во всей Юго-Восточной Азии.

Все это дало Вашингтону основания заявить о достижении успеха и начать вывод сил из Южного Вьетнама с декабря 1963 г., который продолжался до начала второго квартала 1964 г. В результате действовавший там корпус американских военных советников сильно сократился. В частности, были выведены не только многие летные подразделения, но и бойцы спецназа, занимавшиеся подготовкой местных антипартизанских сил и даже военная полиция, которая, несмотря на свои изначальные функции, тогда охраняла американских военных советников, находившихся при южновьетнамских подразделениях.

Результаты данного шага не заставили себя долго ждать: прежде ослабевшая активность партизан к середине 1964 г. выросла в разы. Дерзкие нападения и засады на дорогах Южного Вьетнама следовали одна за другой, причем некоторые из них происходили на расстоянии считанных километров от его столицы Сайгона и американских военных баз.

На фоне этого усилилась напряженность между властями страны и с местными национальными меньшинствами. В частности, неоднократно в районах проживания горных племен (из представителей которых американцы, а еще раньше французы традиционно набирали спецназ) происходили опасные мятежи из-за невыполнения их требований о предоставлении широкой автономии.

Все вместе это привело к заметному ослаблению правительства «национального Вьетнама» и к полномасштабному вмешательству США в Индокитае, кончившемся хорошо известно чем.

И в этом опять-таки можно усмотреть определенную аналогию с сирийской ситуацией. Несмотря на то, что, казалось бы, положение режима Асада на порядок лучше положения неустойчивого режима печального знаменитого Дьема, в конечном итоге из-за неудач свергнутого собственными войсками, тем не менее, некоторые моменты здесь являются схожими.

Например, временное снижение эскалации в том и другом случае было обусловлено не разгромом повстанцев, а секретными переговорами между враждующими сторонами при «патронаже» со стороны «больших держав», в частности, Москвы и Вашингтона.

Причем, как и во вьетнамском случае, после вывода значительной части российских боевых самолетов из Сирии действующие там боевики снова стали «поднимать голову».

Об этом свидетельствуют не только ряд успешных операций со стороны радикальных исламистских группировок «Джебхат ан-Нусра» и «Исламское государство» против «умеренной оппозиции», заключившей перемирие с Асадом, но и против правительственных сирийских войск– например, в районе Алеппо, на южных окраинах Дамаска (в том же Ярмуке), попытки контратак на севере страны.

Примечательно, что ситуацию не смогло изменить и получение режимом Асада серьезных подкреплений со стороны Ирана и его шиитских сателлитов (ливанской «Хизбаллы», афганского и иракского шиитских ополчений и т.д.).

Наряду с этим практика показывает, что режим Асада, подобно режиму Дьема, так и не смог найти общего языка с национальными меньшинствами. В то время как многие друзы занимают выжидательную позицию по отношению к конфликту под влиянием Израиля (ранее, в 2014 – 15 гг. их лидеры после ухода из их районов сирийской армии отказались давать ей пополнения, мотивируя это необходимостью самозащиты).

Но еще более безотрадное положение складывается с курдами, объявившими автономию в занимаемых ими районах, которую Асад не признал. Так, в последние дни стали поступать сообщения о серьезных боестолкновениях между ними.

И, наконец, как во вьетнамском, так и в сирийском случаях бороться приходится не просто с «повстанцами», а с идеологически «заряженными» бойцами, что должно быть сопряжено с организацией соответствующего «психологического» противодействия, и чего так и не сделали ни мы, ни американцы.

Говоря об идеологии (объяснении) участия в подобных конфликтах обеих стран (США и России) следует обратить внимание на то, как они сделали установки по «сдерживанию противника на дальних подступах».

В американском случае речь шла о боязни получить «эффект домино» в виде падения всех региональных союзных режимов после краха союзного Южного Вьетнама. В российском же случае утверждается о неизбежности прихода исламских радикалов в случае оставления «сирийских позиций» если не на территорию самой России, то по крайней мере на ее границы и в зону ее жизненных интересов.

Соответственно, в условиях нового ухудшения сирийской ситуации перед Россией встают перспективы дальнейшего погружения в сирийскую «трясину» или же постепенного «слива» этой темы после уже проведенного в преддверии выборов пиара с «маленькой победоносной войной».

Такая возможность реально существует – тем более, что у России есть возможность переложить груз сирийской проблемы на плечи Тегерана. Который, по сути, до недавнего времени и являлся главным содержателем режима Асада и который «увяз» в сирийском болоте» еще раньше и серьезнее нас.

Тем более, это обеспечило бы перенаправление иранской активности в юго-западном направлении подальше от стратегически важных для центрально-азиатского и кавказского регионов, на которые Исламская Республика исторически имеет виды. Однако большой вопрос – перевесит ли это стоимость имиджевого ущерба для России в результате такого поведения и испорченных отношений с влиятельным южным соседом?

Как бы там ни было, пока приходится наблюдать тенденцию дальнейшего вовлечения России в «сирийское болото». Подобно США во Вьетнаме, Россия вынуждена тратить все большие средства на поддержание своего союзника. Причем речь идет не только о военных грузах, но и невоенной помощи сирийскому режиму по обустройству тыла, включая «гуманитарные» поставки продовольствия и медикаментов. Особенно это касается отвоеванных у исламистов районов.

Как известно, именно грамотное распределение экономической помощи, лишившее коммунистов козырей, помогло к началу 1960-х гг. малайским и филиппинским властям разгромить своих повстанцев.

Однако в условиях, когда цены на нефть и пополнение бюджета находятся на критически низком уровне, с учетом все более нарастающих собственных социально-экономических проблем в России, встает вопрос о границах предоставления этой самой помощи, ее объемах и сроках.

Ранее Асад озвучивал потребности своей страны относительно восстановления – 200 млрд долларов. Таких свободных денежных объемов нет ни у Москвы, ни у Тегерана.

И здесь возникает очень большая проблема – у кого окажется в этой войне больше ресурсов: у Москвы, потратившей за время кризиса уже большую часть накопленных в «тучные годы» богатств, Ирана, с которого до сих пор не сняты все санкции или противников Асада в лице Катара, Саудовской Аравии, Турции и Ко?

Не исключено, что ситуация уже начинает развиваться по тому же негативному сценарию, который привел к тяжелому поражения американцев во Вьетнаме. Во всяком случае, зарубежные источники сообщают о прибытии на север Сирии новых артиллерийских подразделений из России.

Кроме того, обращает на себя внимание и направление на смену отправленным домой войскам «саперов», как «настоящих», так и всех прочих, а также появление в Сирии новых российских вертолетов может свидетельствовать о начале очередного наращивания группировки в этой стране.

Разумеется, имеющиеся тенденции развития сирийской ситуации не означают буквального копирования, «программирования» вьетнамских событий 1960-х гг. Однако ряд схожих моментов говорит о том, что в той или иной мере история может повториться. Да еще в условиях реальных и перспективных вызовов на Донбассе, на Кавказе и в Центральной Азии.

Вопрос, готовы ли мы к такому развитию событий?

Добавляйте CСб в свои источники ЯНДЕКС.НОВОСТИ.