Российско-турецкие отношения: перезагрузка

politica-ua.com

Турция, повздорив с Россией, не договорившись с Европой, вдруг оказалась в изоляции. Причина не только в России и тем более не в сбитом самолете. Турция решила, что может разговаривать с другими с позиции силы, причем исходя исключительно из собственных интересов. Ни одна страна в мире не может позволить себе такую роскошь.

Очевидно, что Турция к Сирии ближе, нежели Россия. В Сирии есть курды, которые близки к турецким курдам. А еще курды живут в Иране и Ираке и стремятся к самоопределению. Сирия когда-то была территорией Османской империи, что немаловажный фактор. Турция принимает намного больше беженцев, чем вся Европа, но держится. Сирийский конфликт, а вслед за ним весь ближневосточный узел не разрубить без Турции.

В то же время у России есть свои интересы, хотя она не граничит с Сирией, есть интересы и у американцев, хотя они и вовсе живут за океаном. В политике приходится считаться с теми, у кого желания подкреплены силой. Курды боеспособны, Иран влиятелен, США вмешивается повсюду. Все интересы противоречивы и туго переплетены, только ИГИЛ может быть общим врагом. А Башар Асад, скорее всего, станет жертвенной фигурой на шахматной доске. Очевидно, что у него не осталось никакой легитимности, кроме поддержки России, которой скоро надоест неспособность сирийской армии занимать очищенные силами ВКС территории.

Россию и Турцию в этом гамбите объединяет общая цель – сохранение Сирии, как государства целостного и стабильного. Иначе, есть опасность территориального передела, и ближневосточная проблема усугубится. Не только Израиль, ни одно соседнее государство с Сирией не будет чувствовать себя в безопасности при ее распаде. Победа над ИГИЛ не решит всех проблем, но позволит локализовать конфликт Ближним Востоком.

Запад, НАТО произносят громкие слова о защите прав человека в Афганистане, Ираке. Увещевают воюющие стороны разговорами о «ценностях» и «правилах игры», говорят о необходимости федерализации Сирии, обеспечении демократии на Ближнем Востоке. Там, где идет гражданская война, принципы демократии не работают, выборы ничего не значат, там другие ценности. Либеральная демократия годится для стран, где существует стабильность, где нет войны и голода. Лексика конфликтов совсем другая.

В нынешних условиях любая война, любой конфликт, где бы он ни происходил, угрожает всему миру уже в силу того, что это хорошая школа для подготовки боевиков и террористов. А соседям, или же заинтересованным странам в силу религиозной или этнической близости угроза возрастает в разы. Никто не сможет остаться в стороне, даже благополучная Европа, которая хотела бы стоять подальше от проблем Афганистана, Ирака, Сирии, Ливии. Ничего не помогло. Беженцы из этих стран сами нашли дорогу в Европу.

Жить в изоляции тяжко. После неудачи со вступлением в ЕС Турции нужно выбрать поле для новой политической игры, решения нарастающих экономических проблем. Любое сближение с Россией – это ответ Европе за отказ принять в ЕС, это также ответ США за поддержку сирийских курдов. Естественно, в Анкаре, никак не ожидали таких экономических последствий от российских санкций, впрочем, и в Москве не думали, что Крым не сможет заменить Анталью. Началась перезагрузка.

История взаимоотношений Турции и России изобилует многочисленными войнами в прошлом. Это, действительно, так, если эту историю рассматривать изолированно, а если сравнивать, например, с отношениями Германии с Францией, то ничего экстроардинарного в ней нет. Россия с Турцией соперничали, при этом войны не шли на уничтожение. Интересы Турции и России непосредственно соприкасались на Черном море, Балканах, Кавказе. Это соперничество напоминало перманентный спарринг.

Черное море было исторически неизмеримо важнее Балтийского. Контроль над Босфором и Дарданеллами давал геостратегические преимущества. Петр I догадывался об этом и после Полтавской битвы, опьянев от победы, предпринял авантюру, под названием Прутский поход. В результате сам попал в плен к крымским татарам. Он был отпущен за большой выкуп. Османам был выгоден противовес Европе в лице России.

Россия и Турция похожи тем, что оба находятся, как в Европе, так и в Азии. Оба государства евразийские, причем не только в географическом смысле. Они сходны своей природой организации управления на большом пространстве. Несмотря на ориентацию Петра I, Екатерины II и других монархов на Европу, исторический путь России евразийский, а не римский. Точно также Османская империя не была продолжением Византии, она не пыталась народы превратить в турков, а следовала чингизидовой ясе (закону) о равенстве культур и религий. Конечно, попытки христианизации в России или исламизации в Османской империи предпринимались, но народы не истреблялись. Не случайно, ни у Российской, ни Османской империи не было внешних колоний.

Евразия – поле интересов многих стран и не только тех, кто находится на континенте, но и главного гегемона мира – США. Как пишет Збигнев Бжезинский: «Главный геополитический приз для Америки – Евразия… Глобальное первенство Америки непосредственно зависит от того, насколько долго и эффективно будет сохраняться ее превосходство на Евразийском континенте». Вопрос не только в источниках сырья и рынках сбыта, сколько в противодействии росту могущества Китая, который, как на дрожжах растет и численно, и экономически. Китай пугает многих. Он, по сути дела, кладет конец единоличной гегемонии США. Китай – это финансовый монстр, а еще нескончаемый поток людей, товаров, технологий, станков и т.д. Ее культура бескомпромиссна. Перед мощью Китая даже многочисленные народы всего лишь капля в море, песчинка в пустыне.

Перед лицом геополитических интересов США и Китая у Евразии нет культурного, цивилизационного стержня, что делает ее уязвимой. Легко очутиться в пасти красного дракона. Границы Евразии как геополитического феномена трактуются не столько по культурной составляющей или идеологическим соображениям, сколько путем исключения других стран. Например, Китай – это точно не Евразия и там есть замечательный символ, указывающий на четкую границу на востоке – Великая китайская стена, построенная против кочевников. Иран и Турция – активные игроки на этом поле. Западная граница определяется Европой, которая многие страны из сферы влияния бывшего СССР включила в ЕС или в буферную зону.

Попытки выработать евразийскую доктрину оказались не очень успешными. Существует теория, противопоставляющая «СУШУ» и «МОРЕ», Хартленд и Римленд, причем последний, якобы, должен окружить Евразию и так установить гегемонию. Довольно умеренные взгляды были у классических евразийцев, начиная с Н.Трубецкого, П.Савицкого и заканчивая Л.Гумилевым. Они исходили из близости стран бывшей империи Чингисхана. Их трактовка природы России, учитывающая фактор Золотой Орды, более предпочтительна, нежели теория происхождения государства из Киевской Руси или Рюрикова городища, тем не менее, у них в центре находилось противостояние Западу, латинству на основе православия, что явно ущербно.

Компромиссный вариант евразийства предложил Н.Назарбаев в качестве идеологического моста между Европой и Азией, без привязки к православию. Евразийский экономический союз объявил о равенстве всех членов. Это должно было успокоить постсоветские республики, но постоянное подчеркивание великой миссии русских настораживает соседей. Трудно отрицать уникальную роль России, русской культуры и языка. Однако, такая постановка, да еще на патриотической волне создает впечатление желания возродить былую империю. Ностальгия по Российской и Османской империи где-то резонируют, но выбиваются из мировых трендов.

Самовосхваление России – это болезненная парадигма, комплекс неполноценности, возникший на почве распада СССР - «Большой России», симптом исторического одиночества. К этому эпохальному удару добавился второй, не столь тяжелый, но чувствительный – потеря влияния на Украину, без которой евразийство теряет славянское доминирование. Панславянство оказалось иллюзией. Теперь русские лицом к лицу оказались с тюрками и мусульманами. Тюркское население России и СНГ – это весьма внушительный фактор. Причем, в самой России веками складывался славяно-тюркский симбиоз, который более надежный фактор для евразийского единства, нежели патриотические лозунги.

Россия строит отношения с Турцией со смешанным чувством: с одной стороны, есть желание создать мощный экономический рынок, но с другой – остается тревога из-за усиления тюркских народов. Время от времени на свет вытаскивается жупел пантюркизма, изобретенный Петром Столыпиным для борьбы с тюркскими народами, прежде всего, с поволжскими и крымскими татарами. Естественную и очевидную близость языков и культур тюрков использовали как аргумент в пользу, якобы, агрессивной политики пантюркизма. Столыпину нужны были аргументы для противодействия реформированию ислама, он предпочитал невежественных татар, казахов, узбеков, азербайджанцев и т.д., и панически боялся воспитанных на европейский лад образованных мусульман. Эта старая имперская болезнь – столыпинщина – время от времени дает рецидивы и мешает полной нормализации российско-турецких отношений.

Татарстан – уже проверенный мостик между Турцией и российскими регионами. Он и сегодня готов включиться в перезагрузку. Выгоды от продолжения сотрудничества лежат на поверхности – это инвестиции, сфера строительства, туристический бизнес, качественная и дешевая одежда, а также овощи и фрукты. А Россия может поставлять газ в солидных объемах. Но есть еще более существенный интерес, связанный с созданием единого фронта против проникновения в Россию террористов. Наконец, Россия, Казахстан и Турция отличаются умеренным исламом, который является альтернативой радикальным силам в исламском мире. Славяно-тюркский союз без «старших» и «младших братьев» может стать хребтом для превращения Евразии из аморфного географического понятия в экономический, а возможно, и в геополитический союз. Если, конечно, построят дороги…

Российско-турецкие отношения: перезагрузка

//Новости giraff.io

Картина дня

Наши публикации