Спасители Отечества, серьезные люди в Кремле, Госдуме и даже в Белом доме на Краснопресненской набережной из последних сил пытаются наставить на путь истинный потерявшее в борьбе за демократию всякую моральную целостность население страны.

Чтобы это самое население не уничтожило само себя, власть только за минувший год запретило ему: читать вредоносные сайты, скапливаться в больших количествах без присмотра, топтать зеленые насаждения, смотреть днем страшные фильмы, объяснять детям про сексуальные отношения взрослых, покупать в аптеках наркосодержащие препараты.

Гуманное государство не казнит свой любимый народ за столь опасные деяния, такие даже, как кража из бюджета пары-тройки десятков миллиардов рублей, в тюрьму отправляет только в крайних случаях, например, за поломку общественного сортира. Все чаще из соображений высокой гуманности благодарная власть назначает своему народу штрафы, с каждым днем все подробнее просчитывая, сколько нужно заплатить за то или иное нарушение закона.

Для пущей демократичности зафиксированных законом процедур власть который год с маниакальным упорством реформирует министерство внутренних дел с тем, чтобы ни один оборотень в погонах не мог спрятаться в рядах защитников правопорядка.

Не менее благодарное за демократию и гуманизм население в массе своей старательно эти законы соблюдает, но власти и правоохранителям все равно не нравится, как народ ведет себя в созданных гуманных и демократичных условиях.

Вот, например, на прошлой неделе группа законопослушных граждан во главе с адвокатом Евгением Архиповым, понимая, что нельзя проводить акции в поддержку жертв политических репрессий в современной России, потому что в ее, этой России, законодательстве просто нет такого понятия – политическая репрессия, решила помянуть жертву политической репрессии Руси царской, еще Киевской.

камень

Любители стародавней истории вспомнили, что во времена Золотой Орды князь Иван Вельяминов боролся с Москвой, бывшей по тем временам под монголо-татарским игом, за независимость государства Перемышль, за что и был пойман, судим и обезглавлен в 1379 году в Москве на Кучковом поле.

Нынешние законопослушные правозащитники, уверенные, что вышеупомянутый князь был настоящим борцом за свободу и независимость страны от внешнего влияния и иноземного врага, скинулись и поставили памятник на месте гибели героя.

А потом честь по чести организовали мемориальное мероприятие. Ради него они подали уведомление в местную администрацию уведомление о предстоящей акции. Группа граждан, не получив запрета, то есть, получив добро, в назначенный день отправилась отдать дань памяти князю Вельяминову, голову положившему за спасение самоидентифицированной России.

Среди участников мероприятия был журналист, блогер и правозащитник Аркадий Бабченко, который и живописал произошедшее в собственном Живом Журнале.

«Уже на подъезде к месту нас ждали три полицейских экипажа. Четыре первых автомобиля стражи порядка проворонили, поэтому мы подъехали непосредственно к лесу. А вот следовавших за нами тормозили уже прямо на дороге. Без объяснения причин, без ссылок на законы, без ничего - просто нельзя в лес и все», - начинает рассказ журналист.

На мероприятие допустили человек 15-20, без мегафонов, без символик, без плакатов, без скандирования, с цветами, с купленными по дороге в храме свечами. Охранять процессию снарядилось столько же представителей правоохранительных органов.

Так и дошли до заранее установленного памятника правозащитники под охраной правоохранителей. Спокойно дошли. Но как только охранители права увидели на мемориальном камне герб государства Киевская Русь и надпись: «Сей камень установлен памяти жертв ордынско-кремлевской оккупации", разволновались, попытались мероприятие пресечь.

На все вопросы митингующих отвечали только одно: «Нельзя».

«Лишь улыбаются идиотски. Отталкиваю в сторону - цепляются за руки и талдычат свое «граждане, покиньте территорию леса, не мешайте проходу граждан»… Товарищ сержант был самым адекватным из них - стоял у камня и все твердил: я только выполняю приказ, я только выполняю приказ», - рассказывает Бабченко.

В создавшейся суете оперативник отнял у адвоката телефон, по которому тот попытался позвонить. А дальше случилось невероятное: совершенно дезориентированный страж порядка попытался убежать с отнятым телефоном.

Журналист, оказавшийся на пути у убегающего опера, попытался его остановить.

«Опер подходит и пытается отодвинуть меня в сторону. Я останавливаю его рукой и спрашиваю: «Ты кто?» На что он молча хватает меня за грудки и снизу так, по-бабьему, … пидоры, толкает в челюсть … Но вот что значит революционная закалка - я совершенно отчетливо помню, что сразу же осознал: ударю - статья. Поэтому наше общение проходит в режиме толкания, его попыток прорваться с украденным телефоном, моего хватания его за шкирку и за руки и разворачивания к себе и его опять же какого-то бабского кругового махания руками. Я на него чего-то ору, хватаю за грудки - но не бью, он вырывается, хватает меня за грудки - но тоже не бьет, потом просто поворачивается и начинает бежать», - повествует Бабченко.

«За ментом бежит Архипов. За ним - Юлия Гусейнова. За ней кто-то из наших. За ним - кто-то из оперов. За ним я выхожу из ступора, беру адекватного сержанта под локоток: «Товарищ полицейский, вы преступника собираетесь задерживать?», и отправляю в погоню и его. За сержантом отправляюсь сам», - продолжает он.

Некоторое время спустя «опер, поняв, что дело зашло чересчур далеко и ничем хорошим не кончится, просто скидывает мобилу и легкой трусцой исчезает в пространство», - рассказывает журналист и уточняет: «Еще раз - мент в составе группы лиц, состоящей из своих коллег, совершил разбой, похитил телефон и вприпрыжку растворился в лесу».

После этой волшебной истории превращения, правоохранители, видимо, чтобы восстановить собственное мироощущение, начинают задерживать участников акции, в том числе Марину Злотникову, муж которой «четыре года отсидел по ментовскому наезду, недавно был избит, отжимают бизнес», - уточняет журналист.

«Марине становится плохо. Везти её в больницу менты, естественно, не дают. Вызываем Скорую. Приезжает, - переходит Бабченко ко второму акту развернувшейся в подмосковном лесу драмы. - Доктор была умная. Я бы даже сказал - интеллигентная. И хорошая. Я почти уверен, что лет пятнадцать назад она сама подписывала петиции, митинговала и воевала за достойную жизнь врачей и против развала медицины. Но к пятидесяти годам её превратили в пресмыкающееся. Она не рождена такой. Такой её сделали. Первое, что произнесла эта умная хорошая женщина, был вопрос ментам: «Она вам еще нужна?». Это не было уточнение ситуации… Это было получение инструкций».

Осмотрев пострадавшую, врач сказала «извиняющимся тоном ментам что ничего не может поделать, Марина в прединсультном состоянии и ей придется вести её в больницу. Все данные, все паспортные данные, все номера вызовов, бланков, адреса она переписала им на капоте.

Да, она была умная. Почти интеллигентная. И даже – хорошая», - уточняет журналист.

Только в ночи участники акции, отпущенные из кутузки и отделавшиеся легким испугом нашли Злотникову в троицкой больнице в предынсультном состоянии.

Собравшись с силами, написав и опубликовав репортаж, Бабченко утверждает, что все произошедшее бред и мамлеевщина, которые «достигли такой консистенции, когда уже не смешно».

Не смешно полиции и горадминистрации, которая, несмотря на всю реформированность, модернизированность и компьютеризированность так и не знает, хорошо или плохо, что русские люди помнят князя Ивана Вельяминова в далеком тринадцатом веке боровшегося с ордынско-кремлевской оккупацией.

А мы-то знаем?

Больше новостей и ближе к сути? Заходите на ленту в Телеграм!

Добавляйте CСб в свои источники ЯНДЕКС.НОВОСТИ.