Квартирный вопрос продолжает портить москвичей

Журналист, общественный деятель, аспирантка МГУ и… фактически бомж. Такова судьба москвички Екатерины Алтайской. Девушку лишил единственного жилья её собственный отец – и теперь в квартире Кати обитают мигранты, а она живёт у знакомых. Тем временем в Лефортовском суде слушается дело о том, чтобы лишить Екатерину ещё и прописки. Выписав девушку на улицу, суд может сделать её бомжом и юридически.

В 2015 году отец Екатерины, доктор физматнаук, прямо скажет дочери: в далекие 1990-е ты нужна была мне с единственной целью – чтобы получить ещё одну квартиру. Но тогда, в 1993 году, Катина семья искренне верила, что отец хочет позаботиться о ребенке – и обеспечивает ему жильё. Ведь перед началом квартирной многоходовки отец побывал на грани жизни: у 29-летнего физика-теоретика была обнаружена опухоль пищевода. Шансов на выздоровление почти не было, но Катина мама самоотверженно боролась. Протирала ему пищу, чтобы он мог хоть что-то съесть. День за днём. Несмотря на все перегрузки на работе. Она руководила предприятием… Чудом избежав смерти, гражданин Алтайский сразу же «отблагодарил» своих спасителей: скрыл от родных тайну приватизации квартиры – и более десяти лет фактически обманывал своих близких.

Выиграв Всероссийскую олимпиаду школьников, Екатерина была без экзаменов зачислена в МГУ. Девушка готовилась отпраздновать 18-летие… Оставалось только жить да радоваться. Но не тут-то было! Незадолго до её поступления в Университет по Москве прокатилась волна убийств: преступники жестоко расправлялись с одинокими стариками, жившими близко к центру столицы – и путем махинаций завладевали квартирами своих жертв. Жилищный кодекс РФ, вступивший в силу в 2005 году, оценил священную частную собственность дороже обыкновенной человеческой жизни. И «квартирные шакалы» поняли, что их час настал.

Встряхнувший Москву квартирный вопрос не оставил равнодушным и Михаила Алтайского. Неожиданно он заявил, что его дочь должна уйти из МГУ, на собственные деньги снимать комнату и не сметь претендовать на жилье, где она прописана. «Я – собственник! И решаю только я», – отвечал он на все просьбы не выгонять девушку из дома. И добавлял: «не смей просить меня, чтобы я разрешил тебе жить дома. Если что, на тот свет квартиру не возьмешь…, - рассказывает Катя.

За документами о правах на жилье пришлось обращаться в государственные органы. Тут-то и выяснилось: квартира, в которой прописана Екатерина, была приватизирована… дважды! Договоров об оформлении в собственность одной-единственной квартиры оказалось два. От 1993 года – и от 1996 года (в котором жилье почему-то вновь оказалось государственным).

На документе 1993 года стояла печать учреждения, созданного, судя по всему, лишь в июле 1994-го. На документе 1996-го – значилась организация, которая в те годы приватизациями вообще не занималась. Государственные номера на договорах не соответствовали ни номеру округа, ни номеру района. Ни в первой, ни во второй бумаге Екатерина вообще не значилась. Физик-теоретик мастерски скрыл правду не только от людей, спасших ему жизнь, но и от государственных органов. Те так и не узнали, что в приватизируемой квартире живет маленький ребенок.

По тогдашним законам не участвовать в приватизации дети не могли. На то, чтобы ребенок не стал собственником, требовалось особое разрешение органов опеки. Которые так и остались в полном неведении.

Единственным шансом девушки не потерять крышу над головой оставался судебный процесс. Казалось бы, двойная приватизация одного и того же жилья – уже неоспоримое нарушение закона. Но… Под зычный голос судьи-докладчицы «Да, две приватизации – это незаконно! Но если их отменить, девочка же станет собственницей всего! Нам нельзя этого допустить» Мосгорсуд выносит определение. О том, что повторная приватизация – это на самом деле и не приватизация, а… странным, не предусмотренным законом образом оформленное наследование квартиры после смерти Катиного дедушки. Которое, в общем-то, не нарушило ничьих прав. А то, что кого-то при этом выгнали на улицу – мелочь, недостойная внимания правосудия.

На официальное заключения прокуратуры о том, что Екатерина еще в дошкольном детстве должна была стать одним из собственников, судья по каким-то соображениям закрыл глаза. А в одном из решений заявил, что «наследование» приватизации нужно считать её «переоформлением»…

До сегодняшнего дня жильё Кати существует в двух юридических реальностях: в одной из них оно «унаследовано», в другой - «переоформлено». Два взаимоисключающих факта подтверждают два взаимоисключающих судебных решения. Разумеется, оба они законны и обоснованны.

Вскоре студентку Катю возле Лефортовского суда сбила машина. Очень странная вышла тогда история. Неопознанная «Формула-1» летела против одностороннего движения – и, в конце концов, вылетела на встречную полосу в соседнем переулке. С Катей она встретилась прямо на «зебре», в полуметре от тротуара. Неизвестного водителя признали виновным. Но так и не нашли… Девушка выжила чудом: незнакомые люди вовремя вызвали ей «скорую». Один из тех, кто спас Катерину, стал основателем общественного движения «Союз Пешеходов».

После аварии Катерине пришлось потратить годы на лечение и взять несколько академических отпусков. И закончила она МГУ с красным дипломом, только когда её бывшие однокурсники уже защищали кандидатские диссертации...

Тем временем доктор физматнаук Алтайский не терял времени. Пока дочь лечилась, он не раз просил в суд об одном и том же: чтобы Катерину выписали на улицу. Видимо, заботясь о своей репутации, в 2012 году он обратился в Лефортовский суд даже не от своего имени, а по доверенности – от имени 85-летней бабушки Кати. Благодаря огласке суд на сей раз не пошел навстречу борцу с собственной дочерью. В том же 2012 году судебные приставы вселили Катю в её единственное жилье. До этого бездомную студентку спасало общежитие МГУ – жить в нём Екатерине разрешил ректор Университета.

Жильё, за «неприкосновенность» которого так боролся Михаил Алтайский, оказалось в ужасном запустении. Сгнили даже полы и оконные рамы. В холодильнике стояли «исторические» пельмени, приготовленные не один год назад. В квартире, откуда выгнали Екатерину, несколько лет не жил вообще никто. Учёный-сутяжник имел, судя по всему, страсть не только к науке, но и к коллекционированию жилых помещений: без особого труда он умудрился лишить дочь еще двух квартир – в дальнем Подмосковье, в городе Дубна. Хотя одну из них ему выдали только потому, что у него был ребенок.

В 2013 году на сторону девушки неожиданно встал Мосгорсуд. И тогда в марте 2014 года в квартире появились крепкие мужчины спортивного вида… Грубая физическая сила оказалась весомее судебных решений: девушку тут же и без церемоний выставили на улицу. В квартире осталось все: одежда, редкие книги, документы, журналистские награды, сертификаты Французского Колледжа… Иск о возврате вещей на сумму около 150 тыс. рублей суд рассматривать не пожелал. Бездействовали и судебные приставы – несмотря даже на обращение депутата Госдумы в поддержку Катерины.

Жизнь пришлось начинать заново и на пустом месте.

Перед новым 2015 годом Михаил Алтайский без ведома прописанной в квартире дочери продал её, причем продал за бесценок: 6 млн. 150 тыс. рублей за 3-комнатную квартиру на 4-ом этаже кирпичного дома. По самым скромным оценкам, это минимум в полтора-два раза ниже рыночной цены. Обычное дело при продаже «проблемного жилья»…

Покупательница квартиры – юрист. Её сын Олег искренне гордится тем, что он – риелтор. А Лефортовский суд теперь рассматривает дело о том, чтобы выписать Катю на улицу. На сей раз – по иску новой владелицы, которая не сомневается в победе.

А приключения квартиры продолжаются: теперь в ней живут граждане из Средней Азии. Без прописки и прочих формальностей.

Отдел журналистских расследований

P.S.

Это история – не выдуманная. О ней рассказала нам сама Екатерина. И не просто рассказала, но и представила документы, подтверждающие эту невероятную историю.

Подробности и фотографии ключевых документов можно увидеть в открытой группе ВКонтакте

Больше новостей и ближе к сути? Заходите на ленту в Телеграм!

Добавляйте CСб в свои источники ЯНДЕКС.НОВОСТИ.