(Продолжение. Начало здесь)

Глава 26

Два дня потребовалось Разину, чтобы пройти медицинскую комиссию в больнице КГБ на севере Москвы, туда его отвозили на казенной машине. Вечером он возвращался, и, еще не успев принять душ, садился к столу на кухне и выпивал полстакана водки, но усталость и апатия не проходили.

В следующий понедельник, в семь утра, Разин подхватил собранную накануне сумку с вещами, спустился вниз, где ждала служебная машина. На этот раз поехали не в контору и не в больницу, а в ближнее Подмосковье, там был какой-то методический центр, который свои люди называют домом отдыха. Разина никогда там не был, толком не знал, что это за место, в кадрах сказали, что там можно совместить приятное с полезным: хорошо отдохнуть, а заодно пройти кое-какие тесты. Водитель буркнул, что ехать недалеко, почти сразу за Мытищами.

Дорога была незнакомой, запутанной. Когда выбрались за город, оказались в окружении пустырей, унылых производственных корпусов, мастерских с бетонными заборами и котельных, коптивших небо темным дымом. Потом начался лес, но быстро оборвался, снова потянулись склады, ангары, пустые заснеженные поля. Судя по времени, Мытищи они проехали уже давно. Свернули на узкую дорогу в хвойном лесу, с одной стороны за ближними деревьями ‒ трехметровый дощатый забор, а поверху спираль колючей проволоки. Водитель посигналил на вахте, из будки с окном вышел солдат в шинели и с карабином, и прапорщик в коротком бушлате, проверили документы и открыли ворота.

У административного трехэтажного корпуса, похожего на пансионат для заслуженных пенсионеров, ждал мужчина в коротком пальто и кроличьей шапке, он поздоровался с Разиным, но руки не протянул и не улыбнулся, попросил поскорей следовать за ним, потому что они и так уже опаздывают, надо спешить, но не уточнил, куда опаздывают. Здание изнутри оказалось пустым, будто сегодня воскресенье. Только на первом этаже в холле двое мужчин играли в шашки, а третий давал им советы. Мужчины, не сговариваясь, проводили Разина долгими взглядами и вернулись к своему занятию.

* * *

В одном из кабинетов на первом этаже ждали двое мужчин в костюмах и галстуках. Тот, что постарше, седой, с красной мясистой физиономией, представился подполковником госбезопасности Петром Ивановичем Котовым, который здесь, можно сказать, в доме отдыха, заведует хозяйством. К нему можно обращаться в любое время с любыми вопросами. Второй мужчина был высокий, с бледной скорбной физиономией и бесцветными губами, имени он не назвал, только шмыгнул носом и сел в углу. Котов сказал, что он чертовски рад видеть Алексея Разина на родной советской земле, что особенно важно, - живым и здоровым, теперь ему, Разину, предстоит пройти здесь ряд тестов и собеседований.

Но сначала медицинский осмотр, чистая формальность. Сегодня в программе этот самый осмотр, затем беседа с людьми, которые сами представятся, они какие-то ученые, будут задавать умные вопросы, - Котов их первый раз видит. На этом сегодняшние дела закончатся, ужин принесут в комнату, вечером можно пойти погулять, но только тут, недалеко, возле корпуса, где будет освещено. В лес по дороге уходить не надо. А завтра будут другие заботы. Котов наклонился и откуда-то из-под стола достал запечатанный пакет и сказал, что его привезли сегодня из Ясенева, сказали, что в нем какие-то вопросы. Бумаги отнесут в комнату Разина, впрочем, поработать с опросником еще будет время.

Вся эта канитель с тестами займет дня три-четыре. До следующей субботы Разин назад в Москву не вернется, скучать ему не дадут, программа впереди плотная. Здесь неплохо кормят, есть финская баня и бассейн, правда, небольшой, плюс своя библиотека, попадаются даже книжки на английском. Главное, что место спокойное, живописное, не хуже гостиницы для интуристов, один воздух чего стоит, - чистейший кислород. А теперь можно задавать вопросы, если вопросов нет, тогда до скорого, сегодня они еще увидятся.

Человек, встретивший Разина на улице, ждал в коридоре, он спохватился и запоздало представился: Валентин, к нему можно обращаться двадцать четыре часа в сутки. Сейчас в лаборатории все готово, возьмут анализы, доктор осмотрит. Но сначала можно взглянуть на номер, где Разин поживет несколько дней.

Они поднялись на последний этаж, возле лестницы все было как в провинциальных гостиницах: пара мягких кресел, в кадках два фикуса, между ними конторка, где обычно сидит дежурная по этажу, но здесь не было ни души. Над конторкой жизнеутверждающая картина, такие попадаются в больницах и домах престарелых: оранжевое солнце, ярко синее небо и полевые цветы. Коридор покрывала ковровая дорожка, бордовая с желтыми полосками.

Валентин достал ключ с деревянной биркой, открыл дверь. Они оказались в комнате, обставленной на манер городской гостиной. Сине-зеленый шерстяной ковер, желтенькие обои в цветочек, обеденный круглый стол под белой скатертью, у стены стеклянный сервант с посудой. Возле окна, выходившего на заснеженную поляну и хвойный лес, два кресла с деревянными подлокотниками, в другом углу телевизор. За одной дверью ванная комната, за другой спальня, маловато уюта и человеческого тепла, но в целом жить можно. Кроватка, узкая и твердая, у окна письменный стол с лампой, какой-то маленький, словно школьная парта.

Разин включил верхний свет. Бросил на пол сумку с вещами, пристроил на вешалку куртку. В двухстворчатом шкафу несколько пар белья, три рубашки на вешалках, внизу тапочки, а в темной глубине что-то белое и волосатое, вроде женской шубки. Оказалось, банный халат. Разин подошел к окну и минуту смотрел на снежное поле и лес. На душе было тревожно и тоскливо. Он думал о том, что скоро начнется важный экзамен, трудно сказать, готов к нему Разин или нет. Впрочем, все эти «готов» или «не готов», - пустая риторика. Любые экзамены надо сдавать.

Валентин стоял у двери, ожидая каких-то слов, но не выдержал и спросил:

- Как вам здесь?

- Это все, о чем я мечтал. Покой и тишина. А на ужин дают что-нибудь… Ну, вроде крепленого вина? Или водочки?

- К сожалению, не полагается. Мы вернемся еще не скоро. У вас есть четверть часа, чтобы позавтракать. Я все быстро организую. Омлет, бутерброд, кофе. Хотите?

Разин отказался и в сопровождении Валентина вышел в коридор. Место за конторкой возле лестнице уже занял молодой мужчина в костюме, он тихо поздоровался и спрятал глаза, склонившись к разложенным бумажкам. Другой мужчина дремал в кресле у окна.

* * *

Спустились в подвальный этаж, плохо освещенный, Валентин открыл дверь, пропустил Разина и пропал. За дверью был кабинет, похожий на врачебный, с кафелем на стенах. За столом сидел мужчина в белом халате. Он представился, но имя тут же вылетело из головы, сказал, что сначала они поговорят, а потом сестра возьмет анализы. Врач задал вопросы, общие, простые. Нет ли бессонницы, не появляются ли мысли о самоубийстве, не страдает ли Разин галлюцинациями, бывают ли головные боли и мышечные спазмы, в какое время он ложиться спать, как часто просыпается ночью, часто ли потребляет алкоголь, какие медицинские препараты принимал, когда находился за границей, кто эти препараты прописывал, нет ли у него проблем с памятью, подвержен ли он гипнозу и так далее.

Врач постучал молоточком по коленям, поводил перед глазами блестящим шпателем, измерил давление, попросил вытянуть руки и раздвинуть пальцы, а потом коснуться указательным пальцем левой руки кончика носа. Появилась сестра, отвела его в смежную комнату, попросила снять пиджак и закатать рукав рубашки выше локтя, взяла кровь, сказала, что за ширмой унитаз, надо помочиться в баночку, и на том все закончилось.

* * *

Разин оказался в другой комнате, освещенной яркими люминесцентными лампами, она была больше врачебного кабинета, стены не белые, а желтые. Там его ждали мужчины в гражданских костюмах, один выглядел не старым, но волосы и усы седые, другой ‒ брюнет лет сорока, худощавый и высокий.

Мужчины представились, назвав фамилии, имена и отчества, сказали, что они сотрудники какой-то научной лаборатории, но Разин не стал запоминать, потому что никакой лаборатории в природе не существует, имена вымышленные, он окрестил новых знакомых Седым и Длинным. На большом широком столе посередине комнаты поставили что-то вроде макета из светлого картона, размером примерно метр пятьдесят на метр тридцать, а на нем несколько маленьких машинок, в ряд лежали пластиковые человечки разного цвета. С другой стороны стола фотоаппарат на штативе.

Яркий свет резал глаза, Разин сел на стул и спросил, можно ли выключить половину люминесцентных ламп. Оказывается, нельзя, иначе трудно сделать четкие фотографии. И тут Разин заметил в дальнем углу еще одного мужчину, на столике перед ним стоял пленочный магнитофон. Рядом сидела женщина средних лет с блокнотом. Седой сказал, что Разин уже письменно объяснил, что именно произошло в подземном гараже, его рассказ логичный и понятный. Но в нем есть некоторые, как бы это лучше сказать, - шероховатости, которые надо убрать. И лучше всего это сделать, не описывая события словами, а показать на вот этом макете, что именно происходило в том гараже. По ходу дела ему зададут несколько вопросов.

Удалось достать поэтажные планы гаража, на основе планов был выполнен этот макет двух уровней – второго и третьего. Вот игрушечные человечки, зеленые, - путь будут участники группы Разина. Серые человечки – это люди, попавшие под огонь. О пострадавших в перестрелке навели справки: трое мужчин, получивших ранения, умерли в больнице. Сейчас Разину надо вспомнить, что произошло на втором уровне гаража, а затем уже - на третьем. Машинки нужно поставить так, как стояли тогда. Все ли понятно?

Что-то щелкнуло, закрутились катушки магнитофона. Разин привстал и расставил машинки, как запомнил. И сказал, что его группа приехала на двух машинах, если считать его «форд». Он выбрал машинки зеленого цвета и поставил их на места. Длинный положил перед макетом бумажный квадратик с напечатанной на нем единицей, подошел к фотокамере и нажал на спуск, фиксируя позицию на макете.

(продолжение здесь)

Больше новостей и ближе к сути? Заходите на ленту в Телеграм!

Добавляйте CСб в свои источники ЯНДЕКС.НОВОСТИ.