Книжка, пришедшая вовремя. Не то, чтобы рецензия

Хорошие книжки всегда приходят вовремя. Хорошие книжки нужны для того, чтобы утишить (нет-нет, не правьте, пожалуйста, не утешить, а утишить) разум, воспаленный всеобъемлющей истерикой окружающей действительности.

Утишить, утихомирить, разложить на аккуратные кучки обрывки мыслей, которые никак не удается додумать до конца в непрекращающейся ежедневной суете.

Конечно же, хорошие книжки не утешают, не тешат, не обнадеживают, они – настройщики, умеющие подтянуть ослабевшие колки, прочистить закисшие струны разладившейся до какофонии жизни читателя.

По нынешним скандально-обиженным временам такая книжка обязательно должна лежать возле подушки, чтобы знать, что она ждет тебя в конце долго, суетного дня. Но нельзя же до бесконечности перечитывать Толстого-Чехова-Пушкина… Хочется же чего-то нового.

А где его, нового взять? Вот, помню, при советской власти зайдешь в книжный магазин, шепотом продавщицу спросишь – есть что новенькое – и она, оглянувшись по сторонам, вытаскивает из-под полы Булгакова. Раз в месяц приходят журналы, а до них – слухи: «Аврора» Воннегута печатает! Или приносит вдруг хороший приятель стопку папиросной бумаги с полуслепыми буквами – а это Солженицын. Хорошо было!

Теперь же никакой подполы – все книжки на прилавке – одна другой красивее, а читать нечего. То есть, есть, конечно, книжки-развлекалки, отвлекалки и утешалки, но настраивать жизнь они не умеют. Есть, конечно, всякие прекрасные списки, вроде «ТОП-10 романов о конце света», «ТОП-15 повестей о захвате Земли инопланетянами» «Победители конкурса поэм о маньяках» или просто «Бестселлер-2015». Есть толстые литературоведческие журналы, есть интернет-скандалы умных литературных критиков – спорят, спорят, а возьмешь книжку – прочтешь десять страниц – и отложишь.

Ну, то есть, я конечно, преувеличиваю – не все так плохо, не то, чтоб и почитать нечего было, но вот чтобы настоящий хороший русский роман – я так уже отчаялась.

Почти. Потому что надежда, ну, вы знаете.

Так вот. С год назад я, клюнув на рекламу «Лауреат русского Букера десятилетия», заказала в интернет-магазине книжку Александра Чудакова «Ложится мгла на старые ступени». Заказала и забыла: жизнь-то своим чередом идет, что нам лауреаты Букера – забот полон рот.

И тут, под истеричный шумок разудалых праздников Пасхи и Победы, звонит мне менеджер интернет-магазина: «Чудакова на склад привезли? Вам привозить?»

Какого Чудакова? Не помню. Привозите, раз заказала.

Три дня я, забросив все дела, читала не останавливаясь. И только потом догадалась посмотреть, кто автор. Ну, конечно, я его знаю: на его лекции в университет ходила, его «Поэтику Чехова» в институте проходили и с большим удовольствием. Но это было в совсем другой жизни, когда-то в прошлом тысячелетии. Что, казалось бы, мне сейчас поэтика Чехова, воспоминания о Виноградове? Наука. А я от нее далеко, как зеленая панночка, переехавшая от Пушкина на Сходню.

А тут – роман. И не просто роман, роман-идиллия – так его называет автор.

Странная такая идиллия. Русская. Ссыльно-поселенческая. Понятная такая идиллия, если вспомнить, что почти половина мемуаров декабристов, переживших каторгу и ссылку, заканчиваются одинаково, приблизительно так: если бы я вернулся в 25-й год и мне предложили выбирать между светской жизнью Петербурга и Сибирью, я бы выбрал второе.

О, да! Только ленивый за последние четверть века не приобщил себя и читателей к теме советских репрессий – тема эта в зубах завязла, как тема комсомольского героизма в моей юности. Но.

Чудаков мягко, мирно, совсем не по-шаламовски и даже не по-солжениценски, не расставляя точек над i, не разделяя людей на своих и врагов, рассказывает историю русских людей – славян, евреев, казахов, казаков, чеченцев, поволжских немцев - волей властей сселенных в маленький городок на границе России и Казахстана. Городок, стоящий у живописного озера на богатой земле. Городок – символ России, где вертухай спасает каторжанина, еврей подкармливает немца, впрочем, больше примеров приводить не буду: уж слишком резко они выглядят вне контекста романа. А резкости в нем нет ничуть.

Есть прощание с ХХ веком – трудным, жестоким, безжалостным, уходящим навсегда, именно тем, который прожила Россия. Прощание-примирение, прощание-утишение. Тишина, в которой становятся видны люди, а в каждом - божественная искра, о которой они зачастую сами не знают.

ХХ век у Чудакова, наконец, собирается из осколков непримиримых антагонистов (белые – красные, пролетарии – буржуи, верующие – безбожники, коммунисты – диссиденты) в единую, хоть и очень непростую картину мира людей, живущих на одной улице, вместе делающих уроки, пашущих землю, играющих в футбол, спорящих о видах на урожай.

По Чудакову, это не значит, что зла нет, врагов нет, а люди все ангелы, это лишь значит, что мир един, целен, многогранен и многослоен, как прекрасный русский язык, которым роман написан. Язык, в котором есть место высокому слогу, обесцененной лексике, тюремному жаргону, стихам Пушкина, партийному докладу и восхитительно точным русским словам, рождающимся как раз тогда, когда без них невозможно обойтись.

Язык, сохранивший себя под давлением индустриализации, коллективизации, и прочих –ций века XX, теряющийся в XXI веке среди всяческих –измов, но остающийся камертоном культуры, спасающей человека от превращения в придаток цивилизации.

Книжка, пришедшая вовремя. Не то, чтобы рецензия

Картина дня

Наши публикации