Во второй половине дня два оперативника в штатском вошли в служебный кабинет Гончара. Поздоровались, поставили на стол небольшую картонную коробку и попросили расписаться в какой-то бумажке. Оба были упитанными, немолодыми. Один, что постарше и ростом пониже, похожий на дачника, в летней кепочке и легкой бежевой куртке, носил пистолет в подплечной кобуре, но куртка была тесновата и рукоятка пистолета выпирала. У него было лицо с крупными чертами, покатым выпуклым лбом, большим носом и толстыми лоснящимися щеками, будто натертыми маслом. Гончар называл его дядей Геной.

- Ты на машине? - спросил Гончар.

- Конечно, - кивнул головой дядя Гена. - Сегодня наша смена до девяти часов. Мы в твоем распоряжении.

- Надо будет подъехать на проспект Мира. Но это позже. Сначала дождусь звонка. Не мешает убедиться, что квартира пустая.

Другой мужчина, немного помоложе первого, с рябым дряблым лицом, голубыми ясными глазами и большой плешью, почти лысый, был похож на приезжего, скромного провинциала, оглушенного скоростью столичной жизни. Звали его Игорем Ивановичем или просто Игорем. Он прятал один пистолет за поясом брюк, а второй ствол, - во внутреннем кармане темного безразмерного пиджака, который никогда не расстегивал. С Гончаром оба были давно знакомы, поэтому без спроса присели к столу, закурили и стали, посмеиваясь, говорить про какую-то женщину, общую знакомую.

Возле окна сидел Стас Лыков, на которого никто не обращал внимания. Сегодняшний день был наполнен утомительной бумажной работой, Стас устал, ему нечего было делать в кабинете, среди малознакомых мужиков, с которыми прежде сталкивался всего несколько раз. Лыков поглядывал на часы, ждал окончания работы, чтобы отправиться домой и отоспаться. Он хмурил брови, делая вид, что читает документы, и боролся со сном.

Гончар открыл коробку, вытащил из нее фотоаппарат «Зенит - Е», точно такой же, что у Бориса Зотова. Гончар вынул камеру из кожаного футляра и стал что-то разглядывать через увеличительное стекло. Затем включил электрочайник, достал банку с кофе и пачку рафинада. Когда разговор о знакомой женщине зашел слишком далеко и стал откровенным, он попросил Лыкова, если не очень затруднит, немного погулять, пока они посплетничают. Лыков обрадовался просьбе, спросил, можно ли совсем уйти, но Гончар не разрешил. Мол, это у простых граждан рабочий день к концу, а у чекистов, - он не нормированный, может, только сейчас все самое главное начинается.

Лыков вышел в коридор, спустился по лестнице вниз, дошел до угла, купил эскимо на палочке, в белой бумажке, вернулся назад, сел на лавочку во дворе. Он доедал мороженое, когда лестничное окно на втором этаже распахнулось, Гончар помахал рукой и крикнул, чтобы Стас шел к машине. Машина оказалась видавшей виды «Волгой», неопределенного цвета с надписью «Геодезия» вдоль кузова. Быстро доехали до дома, где жил Борис с женой. Дядя Гена уже бывал здесь и хорошо ориентировался, он поставил машину в дальней части двора так, чтобы был видел вход в подъезд.

- Сейчас мы заменим фотоаппарат Зотова на его точную копию, - сказал Гончар. - За ночь эксперты проведут исследование. Если фотографии сделаны этой самой камерой, - лично я в этом не сомневаюсь, - мы завтра же задержим Зотова. И предъявим ему обвинения.

Сейчас надо связаться с дежурным офицером с Лубянки, выяснить, где сейчас Зотов и его жена, ну, чтобы случайно не встретиться с ними в неподходящий момент на лестнице или в квартире. Но рация в машине не работала, дядя Гена сказал, что вчера поздно закончили работу, не было времени вызвать техника, чтобы ее починить. Тогда Гончар вложил в ладонь Лыкова бумажку с телефонным номером, приказал сходить к автомату, позвонить и спросить дежурного офицера, где сейчас Борис и его жена, просто на всякий случай, для перестраховки. Лыков вышел на проспект, дошагал до телефонной будки.

Как раз перед его носом будку заняли два мальчишки лет двенадцати. Одно из стекол будки было разбито, дверь закрывалась неплотно, поэтому Лыков хорошо слышал разговор. Сначала, он хотел прогнать мальчишек, но, оказалось, они звонили больной бабушке, - раз такое дело, - и Лыков подождет, пара лишних минут - не проблема. Сначала говорил один из внуков, он подробно расспросил бабушку о самочувствии, о каком-то Пахоме, который обещал принести хлеба, но не принес, о тете Свете, которая тоже хворает. Потом трубку взял другой мальчик и стал задавать те же самые вопросы, о самочувствии, о Пахоме и тете Света. Лыков постучал монетой по стеклу:

- Долго вы еще?

- Сейчас дяденька, - сказал тот мальчик и продолжил в трубку. - Да, бабушка… Хорошо, хорошо… А мазь у тебя не кончилась? А то мы можем привести. Ага, ага… Понял, хорошо. Ну, да свидания. Все, пока, бабушка. Даю трубку Мише, он что-то хочет сказать.

Трубку снова взял Миша, стал спрашивать про мазь, про тетю Свету. Лыков постучал монетой по стеклу и подумал, что мальчишки хорошие. Помнят о больной бабушке, звонят. А еще говорят, что нынешнее поколение школьников какое-то равнодушное, бессердечное.

- Хорошо, - сказал Миша. - Ты, бабушка, много не ходи. Чтобы ноги не уставали. Береги себя. Да, да, береги… Я Андрею даю трубку, он что-то сказать хочет.

Терпение Лыкова кончилось, он распахнул дверь будки, вырвал у мальчишки трубку. Парни выскочили наружу, один высунул язык, другой погрозил кулаком - и убежали. Лыков прижал трубку к уху, но не услышал гудка. Да и трубка оказалась подозрительно легкой. Господи, да из нее кто-то вытащил микрофон. Мальчишки разыграли его как последнего дурака.

Он выскочил из будки, спросил прохожего, где ближайший телефон и побежал по проспекту. В дальней будке стояли те же парни, разыгрывали другого прохожего, которому надо было позвонить. Издали заметив опасность, они дали деру. Когда Лыков вернулся, Гончара не было в машине, а сумерки во дворе под деревьями сделались густыми, зажглась пара тусклых фонарей. Дядя Гена сказал, что Гончар поднялся наверх, не стал дожидаться. Сидел, сидел, злился, что подчиненный куда-то пропал, то ли завернул к знакомой девушке, то ли в ресторане ужинает. А потом взял камеру и пошел, сказал, что быстро вернется, дело-то пустяковое, минутное, - один фотоаппарат надо на другой поменять. Но вот уж десять минут, а его все нет.

Лыков сказал, что напрасно Гончар поспешил. По телефону сказали, что оперативники, наблюдавшие за Галиной Зотовой, более часа назад потеряли ее из вида в районе Чистых прудов. Она хотела встретиться с какой-то знакомой возле театра «Современник», ждала эту женщину минут десять, зашла за угол и пропала. Дядя Гена присвистнул. Иван Иванович, дремавший на заднем сидении, вдруг проснулся, сразу сделался очень серьезным, закопошился в своем углу. Лыков видел, как в арку въехало такси, машина остановилась у распахнутой настежь двери подъезда, с заднего сидения вылезла Галина Зотова, оглянулась по сторонам и пропала в темноте подъезда.

* * *

Гончар вышел из лифта на седьмом этаже, постоял, прислушиваясь. Он переложил из руки в руку фотоаппарат «Зенит», повертел на пальце стальное кольцо с ключами от верхнего и нижнего замка. Ключи изготовили, чтобы во время следующего проникновения больше не возиться с отмычками. Он вошел в квартиру, здесь было уже темно, без света почти ничего не разглядеть. Гончар достал из куртки плоский фонарик, светя под ноги, вошел в большую комнату, сел к письменному столу. Придвинул стул, открыл нижний ящик.

Фотоаппарата «Зенит» на прежнем месте не было. Гончар чертыхнулся шепотом, заглянул в другие ящики стола, - пусто. Он поднялся на ноги, соображая, куда Борис Зотов мог переложить камеру. Посветил фонариком на полки с книгами, обеденный стол, подоконник. Открыл нижние дверцы серванта, но увидел только стопки тарелок, блюдца и чашки. Минут десять он потратил, обследуя спальню, - и здесь ничего. Он вернулся в большую комнату, и стал водить световым кругом фонаря по стенам комнаты, прикидывая, где же еще можно поискать. Картины, фотографии в рамочках, старомодный буфет, диван…

Он сел на ковер возле бельевой тумбочки, открыл створки. Прислонил фонарик к ножке стула, чтобы свет падал в правильном направлении. Стираного белья тут немного, всего пара комплектов. В дальнем углу - фотоаппарат, Гончар взял его в руки, на его место положил ту камеру, которую принес с собой. Тут он услышал сбоку какой-то странный шум, будто дверь приоткрылась и снова захлопнулась. Гончар, замерев, сидел на полу, соображая, что это за звук, если из соседской квартиры, то почему так близко. А если вернулся кто-то из хозяев? Нет, этого не может быть, тогда бы загорелся свет.

(Продолжение - Глава 47)

Москва, 1979 - все главы

Больше новостей и ближе к сути? Заходите на ленту в Телеграм!

Добавляйте CСб в свои источники ЯНДЕКС.НОВОСТИ.