«Прикольненький» вечер в Петербурге с новым взглядом на Моцарта и Бомарше

Можно ли всё-таки сорвать «Свадьбу Фигаро»? - спрашиваю я себя. «Элементарно, Ватсон!» Всего-то нужно поручить Вячеславу Васильевичу Стародубцеву, который с 2017 года является главным режиссёром Новосибирского государственного академического театра оперы и балета (НОВАТ), постановку оперы «Моцарт. Свадьба Фигаро».

Причём здесь Шерлок Холмс? Да ни при чём! Просто я посетил в Санкт-Петербурге Михайловский театр, художественный руководитель которого – обанкротившийся «банановый король» Владимир Абрамович Кехман, о котором мы уже много раз писали столько… интересного. Честно говоря, я думал, что он давно находится в местах не столь отдаленных по многочисленным эпизодам в особо крупных размерах, но, очевидно, обошлось. Бананы - это вам не лес, за который снисхождения не жди. Кстати, для тех, кто не в курсе, Владимир Абрамович также является худруком НОВАТа и пытается взять под себя ещё и Пермский оперный.

Чтобы попасть на представление, сначала я отстоял длиннющую очередь «льготников» к администратору.

Купил по талону благотворительного общества «Ева» с большой скидкой (а которую имею законное право) билет в партер. Посадили меня, однако, на последний ряд центрального Бенуара, видимо, чтобы не загораживал сцену другим. Из стильного черного буклета с красными рыбками узнал, что «за многие годы своей истории на театральной сцене «Свадьба Фигаро» обросла чудовищным количеством штампов (постановочных, исполнительских, интонационных и др.) и вместе с тем сама превратилась в миф». Тут я насторожился и задумался: «Означает ли эта фраза смертный приговор всему тому, что я до сих пор видел и слышал на разных театральных подмостках?» Помочь мне разобраться в этом попытался невидимый голос, задавший естественный вопрос господину Стародубцеву: «Что для вас явилось толчком к созданию собственной авторской интерпретации этого произведения, нового взгляда на него?»

Я замер…

«Для того, чтобы создать что-то новое, - отвечает незнакомый мне Вячеслав Васильевич, - необходимо вернуться к истокам, освободив от шелухи первозданный замысел. Более всего мне хочется избежать штампов и высвободить героев из оков оперы buffo. В моей постановке нет указаний на этот жанр, тем более что в либретто «Свадьба Фигаро» обозначена как commedia per musica, мне хочется взглянуть чуть глубже привычного жанрового восприятия этого материала. Герои Моцарта – невероятно живые и предельно реалистичные. Они существуют вне границ привычных масок французской, итальянской и даже австрийской оперы, они свободны от дидактичности благодаря гениальному, вневременному мировоззрению композитора, его драматургической фантазии».

В этот момент свет погас, и началось само действо. На сцене три большие телеги. На одной - королевских размеров кровать с множеством разноцветных подушек. Вторая с белой шторой символизирует место любовных утех поскромнее, третья – огромная деревянная дверь в виде резной дверцы шифоньера. По сцене в образе служанки Сюзанны бессмысленно бегает лауреат Международного конкурса (какого, интересно?) Екатерина Фенина с трогательно пышной грудью, которой всё время пытается очаровать зал. Меня – заворожила. В промежутках она поёт.

За Фигаро поёт лауреат Всероссийских конкурсов Александр Кузнецов. В промежутках пытается сделать «гимнастический угол». Я не сразу понял, что странная парочка в китайских одеяниях – это доктор из Севильи Бартоло и его стерва-экономка Марцелина. Когда же дипломант Всероссийского конкурса Светлана Мончак заунывно пыталась за графиню Альмавива передать её грусть об утраченной любви супруга, бродя между сетчатых экранов с медленно плавающими красными рыбками, я чуть не задремал. Заснуть не дал лауреат международных конкурсов Александр Шахов, который выскочил на сцену в качестве похотливого и ревнивого графа Альмавива с двумя самурайскими мечами на поясе. Из-за них он не знал куда девать руки и явно испытывал трудности, доставая мечи, и ещё большие, когда засовывал их обратно в ножны.

* * *

Неожиданно я уловил нежный аромат коньяка. Огляделся и увидел сидящую передо мною пожилую петербурженку. Она спокойно завинчивала тёмно-синюю металлическую пробку бутылочки 0,33 л. Затем достала шоколадную конфетку в хрустящей обёртке и, не обращая никакого внимания на шикающих на неё ценителей оперы, интеллигентно закусила ею.

* * *

Я вновь обратил внимание на сцену и попытался вникнуть в суть происходящих там событий. Шел бой самураев на палках. Дым.

«Что же вы, дорогой Вячеслав Васильевич, хотите всем этим невыразительным азиатским хором дипломантов и лауреатов с плоскими голосами донести до меня?» – спросил я мысленно режиссёра-постановщика.

«А мне, Игорь Евгеньевич,- мысленно читаю его ответ, - показалось невероятно любопытным поэкспериментировать с разными формами азиатского театра, столкнуть и объединить два мира – роскошную эстетику рококо с её увлечённостью «китайскими штучками» и стильный минимализм современного азиатского искусства с его сверхновыми технологиями и визуальными асимметриями. Избрав стиль «шинуазри» художественным вектором постановки, я продолжал это направление и в форме сценического существования актёров-певцов, и в пластическом решении ролей!»

«Ну теперь мне всё стало ясно! А для кого все же этот спектакль?» - не унимался я.

«Этот спектакль для каждого, кто способен открыть своё сердце и впустить космическую музыку Моцарта, для тех, кто здесь и сейчас захочет почувствовать себя Моцартом, Фигаро, Сюзанной, графиней или же Бомарше…Для всех тех, кто ещё способен впускать в своё сердце солнце».

В антракте подошёл к старшей по залу и спросил, видела ли она хоть одного зрителя, которому спектакль понравился. Она отрицательно покачала головой: «Это всё московские штучки»…

Я зашёл на второй этаж в буфет, чтобы обдумать всё увиденное, услышанное и прочитанное. Отсутствие очередей сначала приятно удивило. За длинной барной стойкой три парня и девушка с улыбками на лице. «Принимаем только наличные. Платите здесь и здесь же получаете напитки. А за «Наполеоном» с этим чеком обратитесь к девушке в конце зала». Бокал «Просекко» - 600 р., пирожное – 350 р. Тут я понял, что те, кто может посетить буфет, либо не пришли в театр, либо уже покинули его во время антракта. Те же, кто выстоял очередь за льготными билетами за 100 р и заполнил зал, сюда не заглядывают и скорее последуют примеру моей соседки по залу с собственной фляжечкой и конфеткой.

Когда вышел на Площадь Искусств, подумал: «А если бы ты не выдержал испытание очередью, плюнул и купил в свободной от людей кассе билет за 2800 руб. Чтобы бы сказал сейчас? Что опять лоханулся?»

Взглянув на зелень деревьев скверика перед театром, на Русский музей в лучах заходящего солнца на фоне нежного синего неба, я вынужден был мысленно согласиться с Вячеславом Васильевичем. «Моцарт всегда говорит с позиции солнца и неба, его музыка пропитана эликсиром радости, и даже самые серьёзные и философские темы пропитаны светом». И вслух произнес: «Вячеслав Васильевич, дорогой! Оставь Вольфганга Амадеича в покое!».

В английском языке есть моё любимое слово FUN. Точного перевода на русский у него нет. Самое близкое русское слово «прикольно». Во вторник я искал fun. И нашел, что искал. Было «прикольненько».

Игорь Макурин

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: