Наконец, и россиянам пришла пора понять: гуманность самого лучшего общественного строя – демократии – иллюзия.

О демократии в России передовые умы твердят уж больше двух веков. Историю ее создания и краха до времен перестройки оставим иронично-мудрому поэту Науму Коржавину: он кратко и внятно проследил ее в одном-единственном стихотворении, завершающемся призывом: «Ах, декабристы!.. Не будите Герцена!../ Нельзя в России никого будить».

Давайте поговорим о новейших временах, тем более что на дворе – канун 20-летия последнего насильственного политического переворота в России. 18 августа 1991 года ГКЧП предпринял попытку устранения Михаила Горбачёва с поста президента СССР.

О! как же мы все тогда возмутились и собрались отстаивать идеалы демократии! Идеалы равенства, свободы и братства. И мы победили – ценой жизни трех мальчиков, задавленных гусеницами тоталитарных танков.

С тех пор вот уже двадцать лет мы надеемся, что движемся к вершинам демократии, когда человек гуманный обладает правом заботится о слабом, о другом, о существующем вне мейнстрима, когда лопасти корабля, идущего в фарватере всечеловеческого благополучия, не давят утлые челны, пустившихся в самостоятельные поиски человеческого счастья. Ведь именно так мы все дружно представляем себе настоящую демократию.

Но почему-то все эти 20 лет мы все время недовольны капитанами, которых мы себе выбираем. Ну, да, конечно, очень удобно все свалить на СМИ, политтехнологов и деньги ушлых бандитов, быстро превратившихся в олигархов. И уж про это нам тоже все уши прожужжали те же СМИ, политтехнологи и даже олигархи, которым теперь хочется наладить хотя бы в одной, отдельно взятой стране спокойную жизнь.

Может, попробуем зайти с другой стороны? Может, проблема не в путях, а в цели? Может быть, демократия, как мы ее себе все дружно нарисовали, совсем не тот берег, к которому мы так истово гребем?

Наш идеал эпохи 1917 года – демократический централизм (Хотите определение? Выборность всех руководящих органов снизу доверху; периодическую отчётность всех органов перед своими организациями и перед вышестоящими органами; строгую дисциплину и подчинение меньшинства большинству. Решения, принятые большинством являются обязательными для исполнения всеми, в том числе и несогласными.) развалился на том, что большинство как-то очень быстро превратилось в меньшинство, обремененное классической манией величия. Несогласных уже к середине 20 века стало слишком много.

Если подумать, то тот же идеал гнал мальчиков и пенсионеров 18 августа 1991 года под стены Белого дома на набережную Москвы-реки защищать правое дело Ельцина.

Ельцина-то мы выбрали сердцем. А дальше покатилось. И сегодня, кажется, уже не осталось ни одной выдающейся фигуры, способной собрать демократическое большинство, которому многие готовы подчиниться.

Потому что оказывается, нам всем узки рамки подчинения.

Вот и сегодня мы за всем демократическим миром (а ведь он, в отличие от нас уж лет 200 как медленно и упорно воспитывает и формирует человека демократического) встали перед необходимостью лишать себя привилегий, без которых еще недавно свободного индивидуума в демократической системе мира было трудно себе представить.

И наша демократическая власть (а какая же она еще? Ну, не тянут наши властители ни на царей, ни на тиранов) вынуждена увеличивать пенсионный возраст, просто потому что неспособно содержать всех слабых, запрещать оружие, потому что неспособно контролировать всех агрессивных, сокращать льготы абитуриентам, потому что неспособна отловить всех ушлых хитрованов. Власть вынуждена запрещать пиво и сигареты, потому что у нее не хватает сил и средств растить здоровых детей: от радиации, фреона и прочих гадостей, вырабатываемых человечеством никак не избавиться. Она, конечно, создает безбарьерную среду для инвалидов, но запрещает лекарства. Она превращает деревенские почты в интернет-кафе и дает зеленую дорогу нанотехнологиям, но вводит Единый госэкзамен, уравнивающий детей в способности быстро выбрать ответ на простой вопрос. И не оставляет школьнику времени научиться находить, придумывать ответ.

Власть упорно пытается вписать человека в демократические стандарты, потому что без наличия стандартов большинства не организуешь. А вписать человека в единый стандарт – это отрезать от него выступающие за пределы здоровой нормы детали. А отрезать детали – больно, даже если они лишние и нестандартные.

Прокрустово ложе демократии

//Новости giraff.io

Картина дня

Наши публикации