Вот уже двое суток Переделкино охвачено невероятной суетой. Подравниваются дикие кустарники, ведётся прополка лесных зарослей, собирается мусор, подстригается трава там, куда не ступала нога трезвого человека. В порыве трудового энтузиазма таджики уничтожили даже клумбы с красивыми садовыми цветами, которые разбила перед входом на свой участок моя соседка.

Две женщины вылавливают пустые бутылки и банки из-под пива из болотца, которое образовалось года три назад после засыпки землёй дождевых сточных канав дорожной службой.

- Бог в помощь, дамы! Что-то раньше я вас здесь не примечал! Что происходит? – обратился я к ним, указывая на встревоженных уток.

- Ваше начальство завтра должно приехать. Вот нас и согнали. Сказали, чтобы чисто было! – ответила одна из них.

- Какое такое начальство? У меня начальников нет!

Дамы явно не местные, не московского разлива, поэтому долго вспоминают фамилию виновника переполоха.

- Ну, как его, – отвечает вторая уборщица. – Этот седой… Собянин! Вот кто! Железнодорожную станцию «Мичуринец» собирается открывать!

- Как открывать? Она же не достроена! – удивляюсь я.

- Мы почём знаем? Нам так сказали… – почти хором ответили женщины.

Центральный вход станции

На переходе станции «Мичуринец» три года назад погибла моя тёща, Юла Хрущёва. Мы, семьёй, даже хотели судиться с РЖД из-за отсутствия должных мер по организации безопасности. Я запросил в РЖД технические данные о том, как должен быть оборудован переход через железнодорожное полотно, но их засекретили, и вскоре началось строительство новой станции.

Подхожу к стройке. Горы песка и щебня. Работа кипит, но её невпроворот. Укладывают плитку. Устанавливают гранитные бордюры. Наконец-то они, родные, добрались и до Переделкино! Особенность проекта состоит в том, что центральный вход на станцию расположен на стороне дачного посёлка «Мичуринец», а не со стороны жилых кварталов Города-Парка «Переделкино», где сооружается подземный переход с лифтом и эскалатором.

- Много ещё надо сделать… Успеете ли до завтра? – спрашиваю какого-то бригадира, судя по командам, которые он отдаёт людям в комбинезонах.

- Да не должны, – отвечает он задумчиво. – То есть должны, но не всё, конечно же! Он быстро уходит выгонять «перекурщиков» из рабочих бытовок, рядом с которыми припаркованы старенькие автомобили регионов «18», «33», «41», «44», «62», «69», «71», «82».

- Интересно, какой дорогой приедет городской голова? – спрашивает меня сосед, которые прикатил на велосипеде понаблюдать за авралом. – У нас же здесь нет ни одного участка без дорожных ям.

Мне тоже интересно. Иду «скандинавской ходьбой» проверять все возможные маршруты подъезда. Выхожу на улицу Погодина и упираюсь в недоделанный тротуар. Три таджика с лопатами скучают.

- Сегодня успеете сделать?

- Нет, асфальта нет. Увезли в другое место.

- Куда?

Он кивает головой в сторону Писательского проезда. Отправляюсь в обозначенном направлении. Аккуратно вырезанные части проезжей части. Перед въездом в предполагаемую дачу заместителя мэра Максима Ликсутова дырка в асфальте огорожена.

Предполагаемая дача Ликсутова