(Продолжение. Начало здесь)

Глава 53

Сидя на полу, он ощупал ногу, кажется, перелома нет. Теперь все звуки пропали, он услышал, как в замке повернулся ключ. Разин в футболке и джинсах спустился по лестнице. В правой руке он держал кусок шланга из толстой резины, на кисть руки была накинута петля, чтобы шланг не выскользнул.

- Ты тут настольными играми развлекаешься? - Разин шел медленно. - Не ушибся?

Греков поднялся на ноги и, прихрамывая, стал отходить. Еще оставалась надежда перехитрить Разина, броситься к лестнице и рвануть наверх, а там как получится. Сделав несколько шагов, отступил в сторону и спрятался за колонной. Разин сблизился, размахнулся шлангом, но Греков успел отскочить. Шланг ударился в кирпичную кладку, вышел странный звук, будто скрипнула деревянная пружина. Греков отступил за другую колонну, стараясь угадать, куда двинется его противник: вправо или влево.

Пару секунд они стояли, разделенные кирпичной колонной. Греков рванулся вправо, но противник угадал ход, толкнул под ноги какую-то коробку, а когда Греков, споткнувшись, уже летел на пол, Разин так ударил резиновой кишкой поперек спины, что из глаз посыпались разноцветные искры. Греков закричал от боли, упал, но в то же мгновение вскочил на ноги, шагнул к лестнице. Тут ему показалось, что сзади налетел грузовик, бампером ударил по ягодицам, тело прошил электрический разряд.

Он оттолкнулся рукой от пола, встал, плохо чувствуя ноги, сделал пару шагов, новый удар обрушился на верхнюю половину спины, сбил с ног. Греков упал ничком, свет померк в глазах и снова вспыхнул. Он подумал, что внутри резинового шланга есть тяжелая дверная пружина или металлические шарики, поэтому удары такие сильные, чувствительные. Стараясь подняться, он перевернулся на бок. Получил ногой под ребра, а резиновой кишкой по почкам, все тело обожгла боль, показалось, что сейчас он умрет, но смерть не спешила, он провалился в колодец забытья и вскоре вернулся. Лицо было разбито, из носа шла кровь, а передние зубы шатались, когда он нажимал языком. Было слышно, как лилась вода, Разин с чайником в руках вернулся, полил из носика на лицо и сказал:

- Хватит валяться. Рассказывай.

* * *

Грекову нестерпимо было лежать и думать о скорой смерти. Превозмогая боль, он сел, привалившись спиной к колонне. Один глаз видел хуже другого, но силы еще оставались.

- Все это ‒ большое недоразумение, - сказал он. - Выслушай меня, и ты поймешь, что в смерти твоей жены я не виноват. Рано или поздно ты должен узнать правду… Я сам этого хотел. Просто боялся найти тебя и все рассказать.

Разин взял из груды мебели в углу колченогий стул, приказал сесть и протянул кружку с водой. Левая рука плохо слушалась, а правая дрожала так, что половина воды пролилось на спортивные брюки. Греков вытер губы кулаком и выпалил:

- Я работаю в той же конторе, что и ты. Ну, в госбезопасности… Только нештатным сотрудником. Мне дают разные поручения, когда я езжу за границу на семинары, конгрессы ученых… И в Москве, бывает, я кое-что делаю, когда встречаюсь с иностранцами. Больше года назад Иван Андреевич Колодный поручил мне… Не знаю, как лучше, как точнее, сказать. Поручил сойтись с твоей женой. Поиграть в любовь, разбудить в ней лирические чувства и настроения. Пойми, я только исполнитель. Отказаться я не мог. Для Колодного это было очень важно. Он думал так: перед тем, как Разин смоется вместе с деньгами, он постарается вытащить из России свою Татьяну. Колодный хотел предусмотреть любые варианты.

- Он что-то тебе говорил, объяснял? Рассказывай по порядку.

- Я сам кое-что понял, без объяснений. Колодный подозревал, что у Татьяны есть с тобой канал связи, который ему неизвестен. Он боялся, что ты захочешь выйти из дела, прикарманить деньги. Хотел, чтобы ты был у него на коротком поводке. Ты работаешь с большими деньгами. Всегда есть соблазн выйти из игры. Перевести деньги на Сейшельские острова, достать новые документы и уехать, не попрощавшись. Но сначала, перед побегом, ты попытаешься вытащить жену. Передать ей иностранный паспорт на чужое имя, билеты. Или еще как-то… Колодный хотел знать все о Татьяне, о каждом ее шаге. Дай воды.

Разин налил кружку из-под крана. Греков пил долго, чувствуя ржавый вкус, мешавшийся с кровью. Он поставил пустую кружку на пол и сказал:

- Нам устроили встречу в ресторане. В дружеской компании. Ну, слово за слово… Ты понимаешь, как все это делается. Разговоры о прекрасном, первые встречи. Общность взглядов. Любовь к изобразительному искусству. Она любила Пушкинский музей… А потом первые альковные дела. Я думал, что она холодная женщина. Но нет… Она была страстной натурой. И если уж любила, то любила…

Он поднял голову и посмотрел вверх. Лицо Разина оставалось спокойным, но в прищуренных глазах жила ярость.

- Ничего, что я вот так, откровенно? - Греков наклонился вперед и плюнул кровью на пленку, покрывавшую пол. - Ну, по-мужски?

- Ничего, валяй.

- Я ведь тоже был женат много лет, - в голове Грекова все путалось, он не мог говорить связно. - Жил со своей супругой и думал: ну почему все неприятности случаются с чужими женами, но не с моей. Почему ее не похитят, почему не пристукнут в темном переулке, не переедут машиной. Почему именно я должен мучиться… А тебе, можно сказать, повезло. Она тебя любила. Но кое-что и мне перепало. В некотором смысле, мы родственники. Когда вспоминаю, прямо мурашки по коже…

Греков не мог контролировать себя, он говорил не то, что нужно было сказать, он ничего не мог сделать с нервным смехом, который рвался из груди. В следующее мгновение почувствовал, как кулак въехал в подбородок. Стул опрокинулся, Греков упал боком и вскочил на ноги. Собрав все силы, забыв про боль, он бросился к лестнице. И получил резиновой кишкой поперек спины. Он отскочил назад, въехав плечом в буфет, разбил стекло, полочку и заднее зеркало, оказался на полу, среди осколков и ломаных деревяшек. Он долго лежал, приходя в себя, когда стал подниматься, плохо чувствовал ноги и правую руку, сломанную в плече. Разин усадил его на стул, дал воды и приказал продолжить рассказ.

* * *

Греков помолчал, немного успокоился и сказал:

- Мы поссорились с ней перед Новым годом, это была мелочная ссора из-за денег. Я хотел перехватить полторы тысячи, а она сказала, что денег нет, что она и так из-за меня столько назанимала, что скоро в тюрьму сядет. Ну, сам понимаешь… Я взорвался, обложил ее матом и ушел. На следующий день позвонил Колодный, он сказал, что мне и Татьяне нужно срочно уехать из Москвы в такое место, с которым ты не смог бы связаться по телефону. Позже я узнал от Колодного, что и как. Оказывается, ты там, в Нью-Йорке, куда-то запропастился, не выходил на связь с куратором. Тебя искали, не могли найти. В Москве слегка заволновались. И решили сыграть на чувствах к жене.

- Обратились к тебе…

- Да, обратились и попросили увезти ее в Крым… Там есть немало уединенных мест. Мы с Татьяной могли бы приятно провести время, справить Новый год. Когда ты узнаешь, что жены нет в Москве, будешь волноваться, теряться в догадках. И быстро найдешься.

Греков замолчал, долго смотрел в противоположную стену и трогал правое плечо. Он допил воду и сказал:

- Слушай, не убивай меня. Ты же понимаешь, что такое контора…

- Хватит… Рассказывай.

- Я был не против этой поездки. Впрочем, меня никто и не спрашивал. Короче, я звонил ей несколько раз, извинялся. Она плакала и бросала трубку. Я хотел приехать, но она запретила появляться. Я все-таки приехал, она захлопнула дверь перед моим носом. Тогда я попросил брата подкараулить ее возле дома. Засунуть в машину и привезти к нему в лесничество в Дмитровском районе. Там, на седьмом участке, стоит большой рубленный дом, почти со всеми удобствами. Я рассчитывал вымолить у нее прощение. Все могло еще закончиться хорошо, но вмешался случай. Понимаешь? Тут виноват случай…

- Крой дальше.

- Олег все сделал, нашел ее, привез. Я приехал в тот же вечер. Она была в комнате на втором этаже, где мы обычно ночевали, когда приезжали на выходные. Состоялась бурная сцена, со слезами, мольбами… Как в старинном водевиле. Ну, я решил не ускорять события, лег отдельно. Утром позарез надо было появиться на кафедре. Всего-то часа на полтора. Я уехал, она осталась. У нее впереди был свободный день.

Греков остановил рассказ и снова попросил воды. Напился, плюнул на пол и заплакал. Потом высморкался и сказал:

- Ты должен понять, что на мне нет крови.

- Ну, продолжай…

- Короче, пока я был на работе, мой брат и его приятель, которые жили в лесничестве постоянно, насиловали Татьяну. Пьяные были… Когда я вернулся, Олег мне все рассказал, как было. Он немного протрезвел и сам понял, что наделал. Ее продержали весь день запертой в верхней комнате. Я поднялся, мы проговорили полчаса. Она попросила, чтобы я отвез ее в Москву, она ничего никому не скажет. Ерунда, она все равно бы пошла в милицию. Такой характер. Ну, я спустился вниз и поговорил с Олегом. Так и так… Он снова напился. Мне стало страшно. Так страшно, что каждая клеточка дрожала. Я думал, что сам умру, если скажу слово поперек. Мой брат и его друг, они бы не дрогнули… Они бы и меня тоже…

- Свои эмоции можешь опускать… Это Олег предложил ее убить?

- Мне бы в голову не пришло, и я бы не смог. Я всю жизнь был нянькой для младшего брата. Хотел сделать из него человека. А он остался подонком.

- Что дальше?

- Я сказал, что ее трогать нельзя. Тут должен все решить один человек, большой начальник из Москвы. Мы перетащили Татьяну в подвал. А я отправился в центральную контору лесничества, чтобы позвонить Колодному. Он ответил, что ему сейчас не до этого, и один он такой вопрос решить не может. Придется подождать день-другой. На следующий день его не было на работе, или он не подходил к телефону. Я звонил ему несколько раз и на другой день. На третий день все-таки поймал его. Он сказал, что с кем-то посоветовался: отпускать дамочку нельзя. Это не подлежит обсуждению. Ну, после того, что с ней сделали. Я и сам это понимал. Вернулся обратно и поговорил с Олегом, он был трезвым…

- Ну, что дальше…

- Я слышал, как она закричала, не очень громко. Внизу, в подвале. А потом стало тихо. Олег говорил, что надо бы тело сжечь. Так, чтобы опознать было невозможно. За домом стояло полбочки солярки… Можно было все устроить лучше, чем в крематории. Но тут я сказал «нет». Не надо окончательно превращаться в скотов… Меня трясло, будто в лихорадке. Я не хотел… Я сказал, чтобы Олег отвез ее подальше и оставил на заметном месте. Чтобы тело быстро нашли и похоронили по-человечески. Когда история дошла до Колодного, он сказал, чтобы я не волновался. Менты это дело не раскрутят. Там работают олухи и пьяницы. Под Новый год ментам вообще не до службы. Надо делить продуктовые заказы и премии пропивать. Сказал, что в милиции повозятся с бесхозным трупом месяц и спишут все в архив. Или пришьют дело какому-то случайному алкашу. Ты запомни на будущее: на мне крови нет… Я ее пальцем не тронул.

- Уже запомнил.

Разин отступил на шаг, занес резиновую палку над головой, ударил между основанием шеи и ухом. Удар был такой силы, что повредил два шейных позвонка, чуть не снес голову. Греков некоторое время лежал на полу, не ощущая ни рук, ни ног, не чувствуя течения времени, только нестерпимую боль в голове и спине. Сознание возвращалось и пропадало. Мучительно хотелось пить, но он не мог позвать своего мучителя и попросить глоток воды, даже пальцем не мог пошевелить. Левый глаз почему-то почти ничего не видел, из глазницы сочилась кровь. Хотелось умереть, но смерть не приходила. Каким-то чудом он дожил до утра, когда Разин спустился в вниз, включил свет и добил его двумя ударами резиновой палки.

(продолжение здесь)

Больше новостей и ближе к сути? Заходите на ленту в Телеграм!

Добавляйте CСб в свои источники ЯНДЕКС.НОВОСТИ.