(Продолжение. Начало книги здесь)

Глава 39

Оставив машину в четверти мили от мотеля, Разин остаток пути прошел пешком. Он миновал пустырь, на котором доживал последние дни магазин, назначенный под снос. Вскоре стал виден мотель «Голубой прибой» - пара двухэтажных корпусов, похожих на коробки из-под ботинок. На втором этаже по всему периметру мотеля проходили открытые балконы, внизу между корпусами оборудовали автомобильную стоянку, сейчас почти пустую, у стены под козырьком поставили автоматы с сигаретами, чипсами и жвачкой. 

Разин остановился и пошарил в карманах, набирая мелочь на сигареты. Мотель ему нравился, место тихое, зимой заведение пустует иоживает весной и летом. Из темноты появился плотный мужчина, на голове бейсболка, длинные волосы спрятаны под куртку. Сегодня Сергей Дегтярь был похож не на рокера, а на застигнутого непогодой водителя грузовика, которому надоело ночевать на лежанке в кабине, и он решил устроить себе праздник: немного выпить и выспаться на широкой мягкой кровати. 

- Ты чего тут? – спросил Разин.

- Да так… Сказали покурить на воздухе. Поднимайся, они в двадцать шестом. В соседних номерах никто нет. Из персонала только дежурный в конторке на первом этаже.

Разин купил в автомате пачку сигарет, поднялся наверх по внутренней лестнице, остановился перед двадцать шестым номером и постучал. Комната оказалась просторной и чистой, тут были два кресла, широкая кровать с пружинным матрасом и письменный стол. На нем ведро со льдом, банки содовой, чипсы, большая бутылка виски и бумажные стаканчики. Сидорин полулежал на кровати и смотрел телевизор.

- Ну, все в сборе, - сказал Казаков. – Сегодня мы ни слова не скажем о том, что произошло, об этом ящике и прочих чудесах. Да, в той железной коробке были очаровательные безделушки. Но в денежном выражении это лишь относительно небольшая часть того, что ждет нас впереди. Настоящий джек пот еще не разыгрывали. Мы перевернем эту темную страницу, потому что теперь на кону главный приз.  

Полосками клейкой ленты он прикрепил к стене карту Куинса и встал перед ней, как полководец перед решающей битвой. Утром он сбрил бородку и усы, отправил в мусорную корзину очки с простыми стеклами, и теперь выглядел помолодевшим. Разин бросил в пустой стаканчик пару кубиков льда, плеснул виски, сел в кресло, но сразу поднялся, опустил жалюзи на окне и вернулся к своему месту.  

- Я без раскачки, сразу по делу, - сказал Казаков. – Про Джона Ковача мы много чего слышали. Что есть такой коммерсант, он дает деньги в рост, организует подпольные карточные игры, приторговывает дурью. Тем не менее, Ковач не в тюрьме, а на воле. Значит, он чист перед законом. Впрочем, это нас не касается. Нам важно вот что. Он поддерживал хорошие отношения с Сосновским перед тем, как тот исчез вместе с безделушками и деньгами. Настораживает, что люди Ковача знают много такого, чего им знать не полагается. Например, им известно, в какой день и час в Новый Орлеан прибыл вот этот господин, который сейчас дегустирует виски, - он кивнул на Разина. - По словам одного старикашки, ныне покойного, который встретился в Новом Орлеане, Ковач нанял много людей, чтобы поймать нашего человека, поговорить с ним, а потом скормить крокодилам. Сейчас мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть это заявление. Старикашку переехала машина… И все вопросы повисли в воздухе.  

Казаков прервал рассказ и сказал, что передает слово Сидорину, поскольку именно он по приезде в Нью-Йорк занимался господином Ковачем. Сидорин взял папку, валявшуюся на кровати, встал и шагнул к карте на стене. 

- Итак, с нашем героем пора познакомиться поближе.  

Сидорин вынул из папки четыре крупные черно-белые фотографии мужчины лет сорока пяти с густыми вьющимися волосами, темными выразительными глазами, крупным носом и тяжелой челюстью. 

- Вот он, наш герой, - сказал Сидорин. – Шесть футов роста и двести двадцать фунтов живого веса. Этот флажок, нарисованный на карте, - штаб-квартира Ковача. Тихая улица в Куинсе. Двухэтажный дом, вроде нашего мотеля, только поменьше, и внешних балконов нет. На первом этаже агентство по продаже недвижимости и ломбард. Оба заведения принадлежат Ковачу, - но по бумагам там другие хозяева. В его контору вход отдельный, между ломбардом и агентством по недвижимости есть дверь. Входишь и попадаешь в предбанник: турникет, за ним стол, за которым сидит большой парень с дробовиком. Он спрашивает, к кому вы направляетесь? Если все нормально, гость поднимается по лестнице на второй этаж и упирается в другую металлическую дверь. На стене камера, за дверью еще пара охранников. Резиденция Ковача стоит в глубине двора. Перед ней доходный дом, квартирки, которые сдают внаем.    

Сидорин вынул из папки пару фотографий, - дом, в котором обосновался Ковач, выглядел небогатым, давно не знавшим ремонта, на втором этаже во всех окнах жалюзи опущены, наверное, обитатели не любят дневного света или боятся снайперов.  

- Вокруг Ковача всегда люди, человек пять, - продолжил Сидорин. - Это даже не охрана, а его компаньоны. Ходят, ездят на какие-то встречи, торчат в его кабинете, ужинают в албанских ресторанах, что-то обсуждают. У Ковача дом в Бруклине. Двухэтажный частный дом недалеко от ботанического сада. На ночь там, помимо его подружки, остаются три-четыре охранника, плюс пара собак. Охрана вооружена и, если что, будет стрелять без раздумий. Можно разработать план, расписать, как лучше отодвинуть его друзей, уединиться с Ковачем в укромном месте и задать ему несколько вопросов, однако все варианты, которые я старался придумать, связаны с насилием. Нам понадобится больше сил, больше оружия. Все это можно устроить, но могут быть случайные жертвы, а мы и так уже… И еще одно: разговор с Ковачем может нас разочаровать - в этом главная проблема. Возможно, он ни черта не знает. А то, что знает, давно протухло. Только представьте: мы похищаем Ковача, а он ничего не знает…  

*   *   *

Сидорин сел на письменный стол, свесил ноги, сделал глоток из стаканчика и сказал.

- Но я подумал, что можно подойти к вопросу не в лоб, а обходным путем. С того дня, когда мы в Новом Орлеане чуть не превратились в корм для крокодилов, наши помощники из Нью-Йорка взяли под наблюдение Джона Кавача и его людей, накопилась информация. И вот вывод: на кой черт нам этот Ковач, к которому так трудно подобраться? Может быть, мы пощупаем какого-то парня из его свиты?  Подходящий кандидат – некий Зоран Тачи, он этнический албанец, последние тридцать лет живет в Нью-Йорке. Когда-то он женился первый раз, взял фамилию супруги – Стивенс, но для друзей он остался тем же Зораном Тачи, башковитым парнем, который даст сто очков форы любому еврею. Они с Ковачем почти как братья. Не сомневаюсь: Зоран знает столько же, сколько его хозяин, даже больше. Он отвечает за бухгалтерию бизнеса и общие вопросы. Подобраться к Зорану не так уж сложно.

Сидорин показал пару фотографий благообразного господина лет пятидесяти пяти. Орлиный нос, седые вьющиеся волосы, внимательные темные глаза. Зоран носил шляпу с темной лентой, серое пальто и очки в пластиковой оправе.  

- Он семьянин, трое детей. Две девочки от первого брака и мальчик от второго. Все они выросли и разъехались. Варианты с похищением детей и шантажом я не рассматривал, это может привести к большой крови, которая нам не нужна. Зоран по-прежнему живет в Куинсе со своей супругой, ровесницей. Он всегда придерживается собственного расписания. Каждый день он делает то же, что делал днем раньше. И в той же последовательности. В девять утра он приезжает в офис и работает в своем кабинете до полудня. В двенадцать ему приносят ланч. В час он ложиться на диван и отдыхает один час. Встает, пьет кофе и остаток дня проводит вместе с хозяином, ездит с ним, советы дает и так далее. Ночные рестораны и посиделки он не любит, потому что пьет мало, не курит и жене не изменяет. Что очень подозрительно.  

- В каком смысле подозрительно? – спросил Разин.

- Я хотел сказать – старомодно. Так вот, этого Зорана Тачи мы похитим. В понедельник утром по дороге на работу. Прямо на улице из его же машины. Точнее, похитят его мои знакомые из Филадельфии. В свое время я давал им денег взаймы, а сейчас предложил все списать и хорошо заработать.

- Кто они? - спросил Разин.    

- Обычные парни. Им около тридцати, есть опыт в таких делах. Они побывали в тюрьме за разбой, кражи, вымогательство и прочие глупости. Но сейчас поумнели и повзрослели, короче, они согласились помочь. Рыженький – это Мартин, он выше ростом. Второй Питер, он покрепче. Они с детства еще дружат… Питер у них за старшего, еще с ними будет брат Питера по имени Генри. Ему шестнадцать, есть водительские права, - это важно.

*   *   *

Разин подумал, что Сидорин и Казаков уже сто раз все обсудили, решили и никаких изменений в намеченном плане делать не будут.  

- Эти парни сами по себе или в какой-то команде? – спросил Разин. 

- Сами по себе, работают только на свой карман.

- И они нам очень нужны? Без них никак?  

- Для дела кроме нас требуются еще три человека. Тут есть выбор. Мы можем работать с моими знакомыми или получить в помощь кого-то из нелегалов. Первый вариант мне больше нравится. Он относительно безопасный. Второй вариант хуже. Нелегалы – это люди, которые тут давно осели, они таскают за собой хвост собственных проблем, все свое прошлое, а на этом хвосте могут сидеть фэбээровцы. Наша команда – свежие люди, на которых у ФБР ничего нет. Надо, чтобы и дальше так оставалось. Нанимая пару бывших уголовников, мы ничем не рискуем, у нас нет ответственности перед Питером, его младшим братом и его другом. Если кого-то из них подстрелят или еще что, - это не наша проблема. Теперь по деньгам… Питер просил двадцать пять штук, мы остановились на двадцати. Это разумная цена за такое дело. Половина вперед, остальное после…  

- Ну, хорошо, - сказал Разин.  – Чужие люди – даже лучше.

- Сценарий такой, - Сидорин потер ладони. - В восемь двадцать Зоран Тачи садится в свой Плимут девяносто первого года и отправляется на работу. Вот здесь у него дом, а вот так он едет до работы. 

Сидорин встал перед картой, нарисовал еще один флажок и провел ломаную линию вдоль улиц. 

– Это самый короткий маршрут. На этот перекресток Зоран пребывает в восемь тридцать пять, плюс-минус пара минут. Он выбирает крайний правый ряд и ждет зеленого света, чтобы повернуть. Тут мы берем его в коробочку. Наши машины будут спереди и сзади его Плимута. На расстоянии пару футов, чтобы он, даже если вдруг почувствует опасность, никуда не сбежал. Когда машины в правом ряду остановятся на красный, Питер и его парни подъедут к Плимуту, вытащат Зорана, посадят его к себе и поедут дальше. Водительское место в Плимуте займет мальчишка, брат Питера. На все эти манипуляции уйдет секунд пятнадцать. Никто из окружающих даже не поймет, что происходит. И наш герой тоже ничего не поймет, пока не окажется в чужой машине. Мы будем все видеть и контролировать, связь с Питером через коротковолновую рацию.

Разин кивнул головой и сказал: 

- А если очереди на поворот вовсе не будет, или Зоран успеет повернуть на зеленый? Вдруг мы не сможем его заблокировать?  

- Вопрос на сто долларов. В это время в этом месте очередь в правом ряду есть всегда. Но если Зоран проскочит на зеленый, мы следуем за ним до вот этого поворота. Вот он, здесь. Такой же точно расклад. Блокируем машину, парни вытаскивают Зорана… И привет. Конечно, может так сложиться, что и на втором перекрестке нам не повезет. Очереди не будет, он опять успеет повернуть… Такого не бывает, но предположим, что бывает. В этом случае мы переносим представление на следующий день. У нас есть пара дней в запасе.   

- Мне не очень нравится, что все события будут происходить средь бела дня на глазах честных граждан, - сказал Разин. – Можно этот же трюк проделать вечером, когда Зоран возвращается домой?

- Вечером Ковач может потащить его в ресторан, они проторчат там полуночи. Его маршруты вечером редко совпадают. Мы можем следовать за ним, чтобы прихватить в темноте. Но Зоран не дурак, он может заметить машины, которые едут следом, и пожалуется Джону Ковачу. Нет, утро – лучшее время. Весь расчет на то, что народ едет на работу и ни о чем другом не думает. Людям нет дела, если из машины в машину пересадят какого-то человека в шляпе. Ну что тут криминального? Что тут странного? Увидел и забыл.    

- Зоран ходит с пушкой?

- Вряд ли, - Сидорин пожал плечами.  

- Куда мы направляемся после?   

- В одно тихое место, к океану. Это минут сорок. Если Зоран окажется честным человеком, если не станет врать, мы его отпустим и вернем машину. Он не рискнет рассказать Ковачу о том, что произошло.

- Скажи: откуда все эти подробности жизни Зорана Тачи и Ковача? – спросил Разин.

Сидорин вопросительно взглянул на Казакова, тот подумал и кивнул, мол, можешь сказать.

- Подробности быта Зорана Тачи и его распорядок дня мы выяснили через одного парнишку, посыльного, - сказал Сидорин. - Он работает в офисе, его частенько гоняют на почту или в магазины. Приносит с почты все, что приходит: посылки, письма, пакеты. Если это обычные товары, купленные через посылочные каталоги, их бросают у охранника внизу. Туалетная бумага, чистящие средства, бумажные полотенца, много всего… Если это заказное срочное письмо, парня пускают наверх, его все хорошо знают. Зоран Тачи частенько болтает с этим парнишкой.  

- А фото откуда? 

- Они сделаны одним американцем, нашим источником. Он фотограф, сотрудничает с парочкой журналов для домохозяек. Еще один парень снял квартиру в одноэтажном доме, которой напротив офиса Ковача. Наш человек осторожно подглядывал за Ковачем и Зораном Тачи и выяснил подробности их быта, все, что требуется.             

- А эти твои парни, ну, Питер и его друг, на них взглянуть можно? 

- Чего на них смотреть? - ответил Сидорин. - Обычные уголовники. Ладно, взглянешь.  Надо только позвонить. Если они еще не нанюхались клея, мы встретимся. 

Сидорин достал мобильный телефон, набрал номер и долго ждал. Наконец на другом конце провода ответили, Сидорин открыл дверь и отправился на балкон. Казаков снял со стены карту, сложил ее и отдал Разину.

- Съезди завтра на оба перекрестка. Но начни с дома Зорана. Поймешь, что наш вариант вполне годный. Мы с Сидориным блокируем Плимут, ты будешь наблюдать, как проходит представление и вмешаешься в крайнем случае. И еще: завтра купи новую машину. Проверь мотор и все остальное...      

Дверь приоткрылась, Сидорин заглянул в комнату:

- Они не могут, - сказал Сидорин. – К ним только что девушки пришли. 

Он подошел к Разину и сказал: 

- Утром приходи прямо сюда. Я все устрою.

Разин попрощался, надел куртку и ушел. 

(Продолжение следует)