(Продолжение. Начало книги здесь)

Глава 29

Константин Сергеевич Булатов был очень мил, улыбался и в такт словам, своим и чужим, кивал головой, как фарфоровая куколка. Он отвел назад за спину левую руку, выбросил ее вперед, развернувшись всем корпусом, ударил Зои открытой ладонью по лицу. Удар был таким сильным и неожиданным, будто били не рукой, а чайником, кипяток из него обжег щеку и глаз. Зои вскрикнула провалилась в тесное пространство между скамейкой и стеной, свет погас и снова вспыхнул, она задрала кверху ноги, но кто-то ухватил за лодыжки, приподнял, как тряпичную куклу, выволок из темной щели. Поставил на ноги и ударил коленом в живот. Зои почувствовала, как ноги отрываются от пола, как что-то трещит внутри, будто ее разрывают надвое, через секунду она лежала на досках пола, чувствуя их холод, и не могла пошевелиться, слезы лились из глаз и погружали весь мир в сонное обаяние, где нет боли и страданий.

- Зои, такие мужественные девушки, как ты, мне нравятся, - Константин вздохнул, будто в эту минуту должен был сообщить какую-то горькую новость, но не хотел портить никому настроения, поэтому мялся и тянул время. – Ты создана для любви и материнства. Твою красоту надо беречь. Это хрупкая вещь, она требует заботы и любви. Правда?

Зои постаралась вытерла кровь с носа и губ, попыталась сесть на полу, но не смогла сразу, опорная рука скользила по доскам. Наконец она сумела сгруппироваться и все-таки села, стараясь собраться с мыслями. Мир качался, левый глаз налился кровью и заплыл. Теперь она видела через него узкую полоску чего-то мутного, едва различимого, будто, забыла дома очки, и теперь смотрела на узкий экран кинотеатра, где одна тень меняла другую, но смысл действа оставался непонятен.

- Да, вы правы, красоту надо беречь, - сказала она и плюнула кровью. – Иначе она умрет. Вы, насколько я понимаю, большой любитель красоты?

- Да. В некотором смысле.

Константин Сергеевич засмеялся, тихо, едва слышно, и кивнул головой. Через секунду Жорж схватил ее железными пальцами за плечо, снова поставил на ноги и ударил кулаком под ребра. Воздух вышел из тела, как из лопнувшего шарика, тихий хлопок и еще что-то такое – ш-ш-ш… Зои упала ничком и, лежа на полу некоторое время, чувствуя себя такой легкой, что могла, не прикладывая усилий, взлететь к потолку и там свободно парить, как маленькое облачко. Мужчина намотал ее волосы на ладонь, заставил встать на колени. Открытыми ладонями ударил слева и справа, быстро, чтобы она сразу не успела снова оказаться в лежачем положении.

Свет погас и потом долго не зажигался. При падении она ударилась виском, перочинный ножик выскользнул из кармана. Жорж не стал его поднимать, ударом ноги отправил в темное пространство под койками. Откуда-то свысока, кажется, с самого неба донесся приятный баритон Константина Сергеевича:

- Вы и многие ваши ровесники намерено сдерживаетесердечные чувства, утешая себя тем, что время любви еще не пришло, будто у любви бывает какое-то свое, известное только ей время, когда любовь соблаговолит, - придет. И, полная кокетства, снова убежит… Показав нам розовые пятки. Зои, эти догмы - пошлая штука. Они пахнут вульгарным ханжеством. Я готов объяснить, готов практически доказать, что любовь пользуется не теми законами, что мы вообразили и ей приписываем. Все наоборот. Соитие – это первый шаг, отправная точка, а не конечная цель… Все начинается с соития… С плотской близости…

Она лежала на спине, из груди выходили хриплые стоны, казалось, где-то внутри лопались и шипели водяные пузырики. Сквозь пелену слез она видела мужчин, стоящих перед ней, Константин Сергеевич ковырялся зубочисткой во рту. Он наступил носком ботинка на ее пальцы, нажал сильнее, пока Зои не закричала. Потом убрал ногу, вытащил фотографию Разина и близко поднес к ее глазам.

- Кажется, с этим мужчиной ты знакома. Я его тоже знаю. Это такой энергичный господин. Не может сидеть без дела. Ему обещали свободу и деньги. Ну, чего еще желать? А он затеял игру в прятки, как ребенок. И тебя за собой потащил. Послушай, он бы тебя обманул. Получил, что надо, и оставил бы загорать в придорожной канаве. С перерезанным горлом. У него большой опыт по этой части. Сколько денег он тебе обещал?

- Клянусь всем святым: я никогда его не видела. Я ни в чем не замешана…

- Ну, хорошо, - кивнул Константин. – Пусть это не он. Но я знаю других людей, на которых ты можешь работать. Они ничем не лучше. С богатыми всегда так. Они без всяких сомнений направят красивую девушку сюда, в эту клоаку, откуда трудно вылезти живой… А вся возня – смешно сказать - ради информации, которая давно устарела. И никогда не стоила даже копейки.

- Я не та, кого ты ищешь, - Зои с усилием села, носовым платком потрогала разбитую бровь и выплюнула кровь из рта.

- За четыре дня ты сумела дважды поговорить с Кэтрин, - сказал Константин. – А к Кэтрин трудно подступиться. Она такая капризная особа… О чем вы болтали? О погоде? О футболе?

- Я спрашивала о книгах с экзотическими рецептами. Люблю готовить.

- Ну, вот… Кому-то могла бы достаться добрая хорошая жена. Эх, где моя молодость… Но жизнь странная штука, иногда не успеешь подружиться с хорошим человеком, а уже пора расставаться. Всегда жалею об этом…

Следующий удар, неожиданный и сильный, пришелся в верхнюю губу и нос, из которого брызнула кровь. Она хотела повторить, что не имеет отношения к истории, в которую ее втягивают, но и рта раскрыть не успела, как была отброшена в сторону, кажется, лишилась чувств, но быстро пришла в себя.

* * *

Константин Сергеевич повернулся к своему спутнику:

- Жорж, скажи, чтобы подгоняли машину. Да, к служебному входу. Там открыто. И пусть Гена сюда подойдет. И кофр надо захватить. Нам надо забрать все ее вещи.

Мужчина вышел. Константин Сергеевич сам помог ей встать на ноги.

- Я поеду с вами? – спросила Зои.

- Конечно. Наверное, тебе самой интересно. Мы еще поболтаем.

- Я могу взять из чемодана свитер? – спросила она и, не дожидаясь, ответа, подошла к кладовке. – Мне хо… холодно.

Она вытащила чемоданчик из кладовки, положила его на пол и, набрав код замка, раскрыла его и села на скамью. Внутри были не новые женские тряпки, носки, застиранное белье, две книжки в мягких обложках о путешествиях и журнал People. Константин Сергеевич, стоявший рядом, прикурил сигарету. Он смотрел на небогатый скарб молодой путешественницы и щурил глаза.

- Значит, любишь поездки?

- Я работаю, - у Зои кружилась голова, но силы еще оставались. - Если хватает времени, хожу в музеи.

Она покопалась в свертках, с трудом вспоминая, где что лежит. Константин Сергеевич, довольный, что все идет тихо, выдал нравоучение:

- Ты такая молодая, - сказал он. - Не ходи туда, где хорошим девочкам не место.

Он присел на корточки возле Зои и сказал:

- У тебя красивые руки, длинные пальцы, тонкие запястья.

В эту секунду Зои, не вынимавшая правую руку из чемоданчика, нащупала, что искала, ее пальцы коснулись двенадцатисантиметровой стальной цепочки, соединявшей нунчаки, - тридцатисантиметровые палочки, двух с половиной сантиметров в поперечнике и тридцати сантиметров в длину, выполненные из тяжелого прочного, как базальт, синтетического материала. Боль и слабость отступили, она снова почувствовала себя сильной и неуязвимой. Тряхнула головой, откинув назад прядь волос и вытерла кровь со щеки.

- У тебя там, в чемодане, что-то личное? – спросил Константин. – Фото молодого человека из далекой юности? Или мамочкино?

Она неспешно вытащила из чемодана нунчаки, наслаждаясь эффектом, которые они должны были произвести. Константин Сергеевич нахмурился, он не сразу сообразил, что она держит в руках, а поняв, не испугался, решив, что эти нунчаки не боевые, какие-нибудь полимерные поделки для детей, девушка балуется этой безделицей во время зарядки и, шутя, пугает подружек. Тем не менее рука медленно поползла к заднему карману, к миниатюрному пистолету двадцать второго калибра.

Зои стояла перед ним с разбитым заплывшим глазом, который почти ничего не видел, разбитым носом, из которого сочилась сукровица, с выдранными волосами на виске и на затылке, в одном кроссовке и кофте, перепачканной и разорванной на плече и груди. У нее слегка кружилась голова и дрожало колено. Но Константину Сергеевичу стало не по себе. Он вспомнил, что в пистолете всего четыре патрона, а стрелок он аховый, кроме того, еще надо выключить предохранитель и передернуть затвор. Он всегда говорил себе, что эти пистолетики сродни игрушкам, вроде как иногда стреляют, но в настоящем деле - бесполезны.

Она стояла на расстоянии трех шагов, нунчаки под мышками справа и слева, цепочка за спиной. Булатов, улыбаясь, шагнул к девушке и сказал:

- Не делай глупостей, о которых потом пожалеешь. Но тогда уж нельзя будет это исправить. Нельзя…

- Потом пожалею? Это когда же потом, на кладбище что ли? – спросила Зои.

(Продолжение следует)

Добавляйте CСб в свои источники дзен

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: