(Продолжение. Начало книги здесь)

Глава 44

Разин подождал и пошел к ангару, навесной замок валялся на асфальте, калитка в воротах была приоткрыта, он зашел внутрь. С другой стороны в полумраке стоял Артем Сидорин, державший в руке стальную фляжку, он курил и прикладывался к горлышку.

- Мальчишка у тебя? – спросил он.

- В машине. Что случилось на перекрестке?

- Господи… Ну, не пришла к нам хорошая карта… Плимут Зорана Тачи остановился, Мартин открыл дверцу и направил пистолет на Зорана, а заднем диване сидела Флори… Ну, жена Зорана Тачи. Мы ее не заметили, она маленького роста, ее просто было почти не видно. У Флори был назначен визит к стоматологу, Зоран повез ее в клинику. Это почти по тому же маршруту. Когда в их машину заглянул Мартин с пушкой наперевес, эта дама достала из сумочки аэрозоль с перечным газом и уже готова была выпустить струю ему в лицо. Но Мартин успел выстрелить ей в голову. У него не было выбора. Черт, еще мальчишка этот… Он не убежит?

- Он чуть живой от страха.

Сидорин дал фляжку Разину, внутри оказалась водка.

- Теперь машина Зорана Тачи уже стоит на заднем дворе полицейского управления, - сказал Сидорин. - А вокруг крутятся эксперты. Подробности похищения Зорана и убийства Флори будут в вечерних газетах. До трех часов дня Джон Ковач вряд ли что-то узнает, в три выходят новости с главными городскими событиями. По телеку скажут, что в машине убита какая-то женщина. Телевизионщики берегут самое интересное к шестичасовому выпуску новостей, в шесть сообщат, что убитая - жена Зорана, а его самого похитили. Люди Ковача начнут нас искать.

- Возможно, нас уже ищут. У Ковача наверняка есть свой человек в полиции. Кстати, как там Зоран?

- Сначала он был безутешен. Но сейчас ему лучше.

- Постой… Ты думаешь, что он скажет хоть слово правды убийцам жены?

- Все зависит от того, как с ним разговаривать. По-плохому ничего не добьешься. А по-хорошему, - может быть…

- А где эти деятели, ну, Питер и Мартин?

- Все в сборе. Ты как раз вовремя.

Сидорин сделал глоток из фляжки и направился к деревянному сооружению, похожему на дачный дом с плоской крышей.

* * *

В административной комнате на стуле с железной спинкой и подлокотниками сидел Зоран Тачи. Пальто и пиджак с него сняли, на серой жилетке свежая россыпь кровавых пятен. Один глаз посинел и затек, губы растрескались, запястья были пристегнуты к подлокотникам одноразовыми наручниками-стяжками из нейлона. Рукава рубашки выдраны, на правом локтевом сгибе след укола и расплывшееся кровоизлияние размером с полпачки сигарет. Видимо, Зоран не хотел, чтобы ему кололи какую-то дрянь, и упирался.

У стены стоял штатив с пузырем физраствора, в левом предплечье Зорана сидела игла, закрепленная полосками пластыря. На другом стуле был разложен набор шприцев и ампул. Из-под насупленных бровей Зоран смотрел в пол и вздыхал. Казаков в майке с длинными рукавами стоял рядом, скрестив руки на груди

Мартин и Питер сидели на конторском столе и наслаждались зрелищем.

- Парнишка в порядке, - не дожидаясь вопросов сказал Разин. – Он у меня в машине.

- Слава богу, - Питер покачал головой. – Ладно, я ему вправлю мозги.

- Он просто испугался, - сказал Разин.

- Прошлым вечером я с ним говорил, он обещал, что будет вести себя как мужчина. Он должен был сесть в Плимут и перегнать его к побережью.

Разин хотел сказать, что Генри всего лишь ребенок, на его месте даже взрослый человек мог бы струсить, но промолчал, сейчас было не до этого. Казаков похлопал Зорана по плечу и спросил:

- Так лучше? Голова не кружится?

- Голова в порядке, - процедил Зоран.

Казаков взглянул на часы, взял шприц, уже полный, воткнул иглу в катетер, ввел прозрачную жидкость в физраствор.

- А чего там в шприце? – спросил Питер.

Казаков взял другой шприц, снял защитный колпачок с иглы, сделав прокол в катетере, ввел препарат.

- Разговора у нас пока не получается, - Казаков потрепал Зорана по макушке. – Мистер Тачи немного расстроен и обижен. Ну, понять его можно. Все-таки жену не каждый день убивают… Конечно, я мог бы действовать просто и эффективно, принес бы паяльную лампу и разводной ключ. Можно сломать несколько костей или поджарить Зорану мягкое место. До аппетитной корочки. Когда боль станет невыносимой, он ответит на вопросы. Но мы же гуманисты… Кроме того, есть риск, что Зоран соврет, постарается нас подставить и загнать в ловушку. Даже если я сломаю ему половину костей, он все равно может соврать. А потом… Появятся друзья Зорана.

- Это нам до лампочки, - Питер потряс кулаком и подмигнул Мартину.

- Есть еще одна проблема. Проверить слова Зорана мы не можем, нет времени. На счастье, у меня есть препараты, которые заставляют говорить правду, даже если очень хочется соврать. Сейчас мой собеседник уже чувствует себя так, будто получил небольшую дозу опия. Как самочувствие, приятель?

- Неплохо, - ответил Зоран.

- Вот, видите… Недавно он плакал, а сейчас почти счастлив.

Питер и Мартин переглянулись с таким видом, будто стали свидетелями чуда.

- Жидкая субстанция попадает в кровь и легко усваивается, - продолжил Казаков. - Сдерживающие центры перестают работать. Препарат называют сывороткой искренности, он экономит время. Тут важно не переборщить, но у нас все идет как надо. Зоран, у тебя ничего не болит?

- Нет, вот только левая нога… То есть большой палец левой ноги. Я стриг ногти конторскими ножницами и вместе с ногтем срезал кусочек кожи. Теперь палец нарывает, он раздулся. Ну, я позвонил своему врачу, мы договорились…

- К врачу ты успеешь. Если что, я тебя сам отвезу.

Казаков посмотрел на часы, присел на корточки, снял ботинок с больной ноги Зорана, стянул носок. Расстелил на полу газету и поставил на нее голую ступню. Действительно, большой палец распух и покраснел, болячка возле ногтя была содрана и кровоточила.

- Это не нарыв, кожа должна дышать, - сказал Казаков. – Так лучше?

- Да, спасибо, - Зоран пошевелил пальцами. - Теперь нормально.

- Ты знаешь этого господина? – Казаков кивнул на Разина.

- Нет, мы не знакомы. Но я видел его на фотографиях.

- А кто показывал фотографии?

- Джон Ковач.

- Расскажи историю с самого начала, - попросил Казаков. – Про то, как Ковач начал обрабатывать Сосновского. Ты ведь знаешь, с чего началось?

- Я знаю, что Джон немного зарабатывал на охране магазинов Сосновского, наши парни дежурили там. И вот как-то раз, дело было давно уже, мы с Джоном обедали в ресторане, он сам завел разговор о Сосновском, которого мы между собой называли Недотепой и всегда посмеивались над ним. Джон говорил, что парень сидит на мешках с драгоценностями, играет в карты, но вечно считает каждый цент и не вылезает из долгов. За обедом Джон сказал, что на самом деле антикварные магазины принадлежат не Сосновскому, а серьезным людям из России. Недотепа подозревал, что его хозяева собираются вызвать его в Москву и там прикончить, но не потому, что он их обворовывает. А только из-за того, что Недотепа давно работает на этом месте и знает много такого, чего ему знать не положено. И вот он разнюхал, что ему недолго осталось, - и решил сбежать.

- Сосновский попросил у Джона помощи?

- Джон поговорил с Недотепой и сказал, что этот парень в кое-то веки раз принял верное решение – сбежать от хозяев, однако он боится, что один не справится. И обещал поделиться деньгами и драгоценностями с Джоном, если тот поможет. В окружении Недотепы давно уже были два парня из КГБ, которые за ним присматривали. Джон посоветовал Недотепе не убивать их, а перекупить. Дать столько денег, чтобы они не смогли отказаться, - и пусть уходят, куда хотят. Джон сделал Недотепе все документы, от паспорта до водительских прав, плюс карту социального страхования. Джон ему много помогал, а Недотепа его использовал, он вел свою игру. Он сказал, что сбежит через три месяца, но пропал через месяц. Следом за ним исчез Стивен Мур, парень, который отвечал перед Москвой за охрану Недотепы. Другой охранник попал под машину и умер в больнице. Джон начал искать Недотепу. Вода еще осталась?

Казаков, глянув на часы, вытащил из сумки бутылку воды, дал Зорану и спросил:

- Джон Ковач нашел Сосновского?

- Да, - кивнул Зоран. - Джон прослушивал телефоны многих знакомых Недотепы, следил за его женой и подружкой. И одна ставка сыграла. Недотепа позвонил бывшей любовнице, давно забытой, и попросил ее сходить с ним в ресторан. Оказалось, он не уезжал из Нью-Йорка, у него было несколько съемных квартир и автомобилей. Он нанял охранников, сделал пару пластических операций. Но чтобы изменить внешность по-настоящему, требовалось еще немного поработать над его личиком. Ему надо было проявить больше выдержки и ума, - и он бы выиграл. Но Недотепа не смог долго сидеть в тюрьме, которую сам себе построил. Ковач вытащил его прямо из постели той особы. Я там не присутствовал, но, когда Ковач рассказывал эту историю, мне было жалко Недотепу. Он вообще-то неплохой парень, но испорченный деньгами, жизнью в Нью-Йорке, кокаином…

Зоран остановил рассказ и стал пить воду маленькими глотками. Казаков смотрел на него и улыбался, довольный своей работой. Питер с Мартином, полные восхищения и немого восторга, молча переглядывались.

- Мне нравится эта история, - сказал Казаков. - Рассказывай дальше.

- Джон держал своего пленника за городом в частном доме. Недотепа рассказал, где у него парочка тайников с драгоценностями. Он поклялся, что это все, что он спрятал. Но Джон подозревал, что Недотепа врет или недоговаривает. А тот после первых двух-трех встреч с Джоном и его парнями слегка повредился умом, стал заговариваться. Джон сказал своим людям, чтобы больше Сосновского пальцем не трогали. Сам он время от времени приезжал, разговаривал с ним и верил, что вскоре тот придет в себя и все расскажет по-хорошему. Дни шли, надежда таяла. Недотепу перевезли из дома на побережье в другое место, чтобы не терять много времени на дорогу к нему и обратно. Это на дальней окраине Куинса, к востоку от кладбища Голгофа. В том доме на втором и третьем этаже не живут, на первом этаже квартира некой дамы, Недотепу держат в подвале. Его не надо охранять, там надежная дверь, внизу все удобства. Хозяйка кормит его и следит, чтобы поблизости не было чужих.

- У нее есть имя?

- Джон называет ее тетей Ирмой. Возможно, она его родственница. Я не спрашивал.

- Ты был там?

- Пару раз. Джон попросил меня поговорить с Недотепой по-человечески. Объяснить ему, как ребенку, что его отпустят, дадут денег на жизнь и кое-какие удовольствия. А Недотепе надо быть честным, все рассказать. Я только потерял время. Недотепа точно не в себе.

- Сейчас он жив?

- Месяца полтора назад, когда я видел его последний раз, был жив. Сейчас Зоран редко о нем вспоминает.

- Ну хорошо, - сказал Казаков, видимо, решив, что время вышло. – Скажи, как к Джону Ковачу попали фотографии этого господина? – он показал на Разина. – Откуда они взялись?

- Фотографии хранил Недотепа, он и отдал. И сказал: этот человек знает гораздо больше, чем я. Он знает тайники, где спрятаны большие деньги. Что-то вроде того. Ну, вот… Кажется, теперь все. Больше вспоминать нечего.

* * *

- На этом остановка, - сказал Казаков. - Еще будет время поговорить. Алексей, сходи к машине, посмотри, как там парень. И осмотрись, чего вокруг происходит. Скоро ехать.

Разин вышел через калитку в воротах и остановился, вдыхал холодный и влажный воздух. Через пару минут он услышал несколько выстрелов, подождал немного и пошел назад. Разин распахнул дверь и остановился, по комнате плавал пороховой дым. Питер с простреленной грудью лежал на письменном столе, хрипел и задыхался, воздуха не хватало, он распахнул куртку и разорвал рубаху, которая, как ему казалось, мешала дышать. Мартин получил два ранения в грудь, два в живот, упал со стола и умер почти мгновенно. Зоран, объятый страхом смерти, сидел на стуле и дрожал, будто замерз на холодном ветру.

Сидорин опустился на корточки, проверил карманы Мартина, забирал все, что помогло бы полиции установить его личность, не пропуская даже мелких бумажных обрывков и магазинных чеков, завалявшегося в карманах. Казаков собирал с пола и бросал в сумку использованные и целые шприцы, колпачки и ампулы.

- Мальчишка убежал, - сказал Разин.

- Я в этом не сомневался, - ответил Казаков и продолжил искать еще одну пустую ампулу, которая куда-то закатилась. – Послушай, Разин… Помоги Зорану надеть ботинки и пальто. Торопись.

Смертельно раненый Питер отозвался на слова Казакова, словно и ему надо было куда-то торопиться, собираться в дорогу, - он застонал, заворочался и свалился с письменного стола на пол.

(Продолжение следует)

Добавляйте CСб в свои источники дзен

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: