(Продолжение. Начало книги - здесь)

К дому Вики Блохиной в Новых Черемушках подъехали под вечер. У подъезда стояла машина с оперативниками, которые вели наблюдение с утра. В салоне сидели два крепких парня и слушали радио.

Старший доложил Гончару, что Вика выходила в полдень, провела около часа в парикмахерской, - это рядом, - и вернулась. Видимо, сейчас собирается на работу. Пока Гончар слушал доклад и задавал вопросы, Стас Лыков стоял возле машины и разглядывал окрестности. Впереди новостройка, башня в двенадцать этажей, где жила Вика, справа и слева пустыри, перекопанные экскаваторами, там, за заборами, начинали новые стройки.

Город накрыли первые сумерки, вдалеке грохотал гром, долетал запах дождя, но гроза, кажется, пройдет стороной. Гончар закончил разговор, кивнул Стасу, они вошли в подъезд и лифтом поднялись на последний этаж. Здесь пахло свежей краской и обойным клеем. Гончар минуту постоял перед дверью, прислушиваясь к звукам, потом нажал кнопку звонка. Дверь открылась на длину цепочки, Гончар раскрыл удостоверение и сказал.

- Комитет госбезопасности, открывай.

Вика распахнула дверь, пропустила незваных гостей в прихожую. Это была выразительная брюнетка с большими зелеными глазами и чувственными губами. На Вике было синее вечернее платье с глубоким вырезом, на ногах серебряные туфельки, - если фотографию такой девочки поместить на обложку журнала «Работница», тираж раскупят за полчаса. Она побледнела и заволновалась, не зная, как себя вести. Стас заглянул в комнату, на балкон, на кухню и в ванную, убедился, что в квартире никого.

Гончар быстро успокоил хозяйку. Сказал, что разговор - не официальный, а доверительный, почти дружеский. Они зададут несколько вопросов об одном иностранце, с котором Вика познакомилась недавно, - и на этом все. Разумеется, от нее ждут только правдивых ответов. Одно слово вранья - и обижаться будет не на кого. Разговор продолжится в казенном доме, а дальше - Вику лишат московской прописки и этой вот новой квартиры тоже лишат, и вытряхнут из города за сто первый километр. В тех местах иностранцев нет, Вике придется устроиться на тяжелую работу, скажем, подсобной рабочей в баню или землекопом, ну, чтобы себя прокормить. Впрочем, хорошо еще, если не посадят, а небо в клеточку можно легко устроить. Вика заплакала. Сели на кухне за столом, Гончар показал фотографию Томаса Нила.

- Вы встретились с ним в гостинице «Минск» тринадцатого июня вечером,- сказал Гончар. - Вот и расскажи мне все свои приключения. Весь этот вечер, подробно. От и до.

- Я говорить могу долго, - голос Вики дрожал. - Вы скажите, что интересует?

- У этого мужчины с фотографии украли вещи. Среди тряпок были негативы, которые меня интересуют. Ну, это такие пленки, с которых фотографии печатают.

- Что я, неграмотная? У меня между прочим - десять классов и техникум.

Вика опять заплакала, потом долго успокаивалась, курила и вертела на пальце золотое колечко с красным камушком. Наконец, справилась с собой и обрела дар речи. Тот день она хорошо помнит, у нее вообще память отличная. Утром она позвонила сутенеру Тимуру Клепачу: может быть есть какие-то заказы от иностранцев, работа в гостиничных номерах или на дому? Но Клепач был мертвецки пьян уже в полдень. Он сказал, что работы нет и бросил трубку. Пришлось идти на старое постоянное место в гостиницу «Минск». Не бог весть что, но на кусок хлеба заработать можно.

Она устроилась в баре у стойки, заказала коктейль и орешки. Начало вечера вышло неудачным. Публика - лоховская, ну, из социалистических стран. Престарелые мужички со своими толстыми женами. Такие кадры доллары в руках никогда не держали. Они тоже, вроде русских, на своих заводах и фабриках получают профсоюзные путевки за три рубля шестьдесят две копейки и едут в Россию, чтобы погулять по ВДНХ и Красной площади.

С одинокими мужчинами иногда можно договориться, и продать любовь не за деньги, за вещи. Но тут другое затруднение. Публика из соцстран и одета почти как наши, - ширпотреб с этикетками «Сделано в Венгрии». Постояльцы гостиницы медленно заполняли ресторанный зал, ужинали, - при этом многие даже вина не заказывали, и уходили обратно в номера. Вика готовилась скоротать длинный и скучный вечер, без надежды познакомиться с западным туристом. Мысли ее приняли иной оборот: хорошо, если из наших командировочных с крайнего севера кто подвернется, такие по пьяной лавочке денег не считают, их легко выставить на хороший ужин и еще две сотенные обломятся.

Время шло, Вика сидела у стойки, тянула коктейль «шампань-коблер» - такая сладкая гадость, от которой кишки слипаются, - два рубля за стакан, - и тосковала. Клиента не видно, десятый час ночи, шансы таяли. А по темным углам ожидали своего счастья три конкурентки. Вообще этот «Минск» гостиница паршивая, даром, что стоит на бойком месте, на улице Горького. Маленькая, с низкими потолками, ресторан скучный, похож на вокзальный зал ожидания и музыка как на кладбище. Но, - главное, - солидных денежных иностранцев здесь мало селят.

Вика пробовала пробиться в высшую лигу, то есть стать своей в гостинице «Националь», что напротив Кремля, - но там свой контингент, - секс-бомбы союзного значения. И свободных мест в том райском саду не ожидается, даже для таких красавиц как Вика. Она выудила из пачки последнюю сигарету «БТ», когда появился Максим Зозуля, - не кличка, настоящее имя. Это гостиничный вор, который для своих делишек иногда использует местных девочек. Через них получает ключи от номеров иностранцев и обчищает их.

Он подсел к Вике, заказал выпивку, они поболтали минут десять. Зозуля сказал, что ему сегодня не помешает какой-нибудь ключик. Вика ответила, что сегодня полный штиль. А он сказал, если все-таки клюнет, - Вика знает что делать дальше. Ну, пару раз она работали с этим парнем. Он такой симпатичный, никогда не ругается, немного говорит по-английски и по-немецки. Еще - он отлично одет, от иностранца не отличишь, и пахнет от него приятно. Зозуля исчез, а через пять минут, когда Вика собралась уходить, в бар вошел этот Майкл. Ну, так он позже представился.

Он сел рядом и все пошло, как обычно… Он знал всего несколько слов по-русски, зато Вика многое может сказать по-английски. С произношением не очень, но понять ее можно. Майкл - это мужчина лет сорока восьми, в синем кардигане на молнии, серых спортивных брюках и мокасинах. Он был пьяный, когда переступил порог бара. То есть буквально на бровях пришел. А потом, когда они выпили по коктейлю и по две порции «Джек Дениелс» он совсем окосел. Вцепился ей в локоть и потащил в номер.

//Новости giraff.io

//Партнер Гнездо.ру

Москва, 1979. Глава 12

Андрей Троицкий

//Партнер Гнездо.ру

Картина дня

//Новости giraff.io

Наши публикации

//Партнер ГНЕЗДО.РУ

//Новости giraff.io