(Продолжение. Начало книги здесь)

Глава 41

Вечером Разин заехал на почту, залез в свой депонентный ящик и вытащил письмо без обратного адреса, отправленное экспресс-почтой из пригорода Парижа двое суток назад. Сидя в машине, он прочитал письмо Кэтрин, листок на тонкой бумаге, исписанный с обеих сторон. Письмо было обстоятельным, будто писала не женщина, с которой он прожил в любви и согласии несколько лет, а какой-то бухгалтер составил квартальный отчет о проделанной работе. 

Кэтрин сообщала, что их отношения кончились, хотят они того или нет, есть на земле силы, которые не могут им подчиняться, но могут распоряжаться их жизнями и судьбами. Существует несколько роковых обстоятельств, одно из них – неосознанный почти животный страх, Кэтрин будет бояться изо дня в день находиться рядом с ним, и этот страх, - она точно знает, - нельзя побороть. И еще: даже если поездка за океан кончится благополучно, и он вернется назад, жить вместе они все равно не смогут, потому что под ударом может оказаться даже не сама Кэтрин, а ее дочь, жизнью которой она не может рисковать. Если ему повезет, это не значит, что удача и дальше будет баловать подарками. 

Он вернулся на квартиру, достал увеличительное стекло, перечитал письмо несколько раз, желая проверить мысль, что это мастерская подделка, или другой вариант, - Кэтрин написала эти строки под дулом пистолета. Но почерк был ее, строки и буквы ровные, написанные твердой рукой человека, который после всех потрясений смог успокоился, все обдумал и принял решение, которое вряд ли можно изменить. В том же конверте была записка от Зои, она писала, что выполнила все поручения. Детали она еще расскажет, когда вернется обратно. Зои получила сотрясение мозга и страдает головокружением, но волноваться за нее не надо.

Разин пару минут думал о прочитанном, потом поднялся, вышел к машине и полчаса ехал на восток к океану. Он остановился в безлюдном месте, достал новый одноразовый телефон и набрал номер Зои, после третьего гудку услышал знакомый голос и обрадовался, что она жива. 

- Что с тобой? – спросил он. 

- Ко мне в хостел пришли люди, которые… Ну, хотели познакомиться поближе. Но разговора не получилось. Это не для телефона. Расскажу позже.

- Как ты себя чувствуешь?

- Была у врача. Он посоветовал лечь в больницу на два дня, я так и сделала. Теперь мне уже лучше, но временами бывает головокружение.     

- Как ты попала во Францию?

- Просто приехала на автобусе, с двумя пересадками. Я решила, что там, где я была, нельзя оставаться. Меня наверняка ищут. Ты прочитал письмо жены?

- Да. Спасибо за работу. Может быть, мне самому придется уехать, точно не знаю. Как бы то ни было, ты найдешь банковский чек на свое имя в той самой квартире, ну, где за стойкой внизу сидит сердитый охранник. Сначала откроешь почтовый ящик. Там лежат ключи, потом поднимешься наверх, чек в секретере. Ты все поняла?

- Поняла, спасибо. 

- Тебе сейчас нужны деньги? – спросил он.

- С деньгами все в порядке. Как у тебя? 

- Потом расскажу. Береги себя. 

Разин дал отбой, вышел из машины, избавился от телефона. Он постоял на ветру несколько минут, вдыхая влажный морской воздух, вернулся к машине и повернул обратно.    

*   *   *

В воскресное утро Разин валялся в постели и смотрел в окно, сквозь стекла была видна глухая кирпичная стена соседнего дома, до которой буквально три-четыре шага. Он смотрел в потолок и спрашивал себя, стоит ли сегодня встретиться с бывшей женой Мартой и переброситься с ней парой слов. После завтрашних мероприятий, похищения Зорана Тачи и того, что за этим последует, велики шансы, что он сядет в тюрьму и проведет там следующие лет двадцать или того больше. Есть вероятность, что его убьют полицейский или какие-то уголовники по заказу генерала Булатова. Возможно, он спасется, избежав тюрьмы или смерти, но в любом случае должен будет срочно уехать из Нью-Йорка и не возвращаться сюда в обозримом будущем. 

Он вспомнил, что недавно говорил с Казаковым по поводу возможной встречи с бывшей женой, тот запретили самодеятельность, а если Разин нарушит приказ, у него будут неприятности. Он так и сказал: будут неприятности и добавил какую-то глупость, в которую ребенок не поверит: не советую встречаться с этой женщиной явочным порядком, - за домом Марты до сих пор могут следить фэбээровцы, возможно, они полагают, что рано или поздно рыбка клюнет, - в этом случае ты сам сыпанешься и всех нас угробишь. Ну, обещаешь не ходить к ней? Разин кивнул в ответ. 

О том, что сам Казаков и его московское начальство делает все, чтобы группа сыпанулась, что оперативников давно пора эвакуировать, но, по мнению Булатова, победа близка, значит, можно рискнуть, - об этом никто не думает. Кстати, интересно знать: какими неприятностями стращал его Казаков, что именно грозит Разину после встречи с бывшей женой? Может быть, понижение в звании? Или партийное взыскание? Но он давно уже не офицер КГБ и не член партии. Казаков не вспомнил, что теперешние коммунисты быстро перекрасились и сожгли или попрятали партийные билеты. Тогда чего опасаться? Фэбээровцы не проявляли интереса к Марте и Разину в ту пору, когда он жил здесь, они и сейчас ничего не знают, иначе Разин уже давно ходил бы в тюремной робе и кандалах.  

Единственная неприятность, которую бывшие коллеги могут устроить Разину – пристрелить его на каком-нибудь пустыре, сжечь труп, а что осталось, - бросить на свалку. Сначала его будут убеждать уехать в Москву, там якобы ждет хорошая квартира, большие деньги и уважение старых чекистов. На самом деле, в Москве его на первых порах поселят не в Метрополе, а в Лефортовской тюрьме, - этот вариант весьма правдоподобен. Если он откажется возвращаться, Булатов вызовет спецгруппу из нелегалов и попробуют накачать его какой-нибудь дрянью и отправить на родину в контейнере дипломатической почты. 

Такие фокусы уже делали, иногда опыты заканчивались печально, чуть превышали дозу препарата, - и на место прибывал тронутый разложением труп или человек, разбитый параличом. Если его все-таки благополучно доставят до Центра, начнется череда бесконечных допросов без сна и отдыха, когда чувствуешь, что сходишь с ума, но ничего уже нельзя исправить. Его выжмут, как половую тряпку и кончат в тамошнем подвале, но лучше об этом не думать.      

Вчера Разин обещал себе посвятить выходной культурному досугу, неплохо бы, например, сходить в музей Метрополитен, а потом пообедать в ресторане… Что ж, если наметил цель, иди к ней. Он поднялся, в ванной комнате надел резиновую шапочку, чтобы не мочить волосы, принял душ и между делом решил отменить музей. 

  *   *   *

Вскоре он оказался в старинном подвальном пабе, похожим на склеп, посетителей почти не было, на улицу выходило пару окон под потолком. Заведение Разину не слишком понравилось, он не любил запах плесени и кислого пива, но бар был довольно далеко от дома, здесь его не знала ни одна собака. 

Он взял кружку, пересел за отдельный столик, лицом к входной двери, и сделал первый глоток красного ирландского пива. Он решил, что выпьет пару кружек и уйдет. К столику подошел мужчина в куртке на искусственном меху с кружкой пива в руке, спросил, можно ли присесть на свободное место, Разин кивнул. 

- Я Макс, - сказал мужчина. 

Он попросил сигарету, потом расстегнул засаленный бумажник, вытащил фотографию какой-то девушки в зимней шапке и показал Разину: 

- Моя дочь… Год назад умерла. Да, тромб оторвался. Восемнадцать только исполнилось. Была первой красавицей Нью-Йорка.  

- Мне очень жаль, - сказал Разин.   

Мужчина поднял поллитровую кружку и высосал пиво, не отрываясь, а потом попросил у Разина деньги на еще одну. Разин положил на столик пятерку, подумал, и добавил еще пять. Мужчина поблагодарил чудесного спонсора, наполнил кружку и вернулся, он хотел рассказать историю, - вымышленную или истинную, - о своей дочери, которая так рано ушла. По его представлениям, Разин был богатым и не жадным голубым воротничком, который не откажется заплатить еще и задвойное виски.   

- Слушай, Макс, топай домой, - сказал бармен. – Иначе Терри прибьет тебя чем-нибудь тяжелым. И меня заодно, чтобы в следующий раз не наливал.  

- Не прибьет, - сказал Макс.

- Значит, это сделаю я, - бармен и обратился к Разину. – Сэр, не давайте ему денег. Год назад он спьяну упал - на голову восемь швов наложили. 

- Я сам хотел завязать, - сказал мужчина Разину. – Ходил к этим… к запойным анонимным алкоголикам. Но толку чуть…

Разин поднялся, подошел к стойке и заказал два двойных бурбона, не торопясь, осушил свой стакан и сказал безутешному отцу, что вторая порция – для него. Разин вышел на воздух, сел в машину и поехал к Марте. Он подумал, что они прожили четыре года, в ту пору брак был нужен, чтобы он, бизнесмен средней руки из Германии, без лишней возни получил вид на жительство в Америке, проще всего было действовать по старинке, - так решили в Москве, - оформить брак с американкой. 

Вместе с хорошим приятелем, таким же сотрудником КГБ, нелегалом, работавшим в Америке уже двенадцать лет, Разин появился на вечеринке, где никто никого не знал или наоборот, все давно перезнакомились и друг другу надоели, было скучно, наверное, мало выпили. Впрочем, место знакомства не имело большого значения, со своей московской женой Разин познакомился в бесконечной очереди за туалетной бумагой. 

Гости топтались на заднем дворе у бассейна, ели картофельный салат и закусывали горячей ветчиной, пили виски и пиво и слушали музыку 70-х годов. Марта стояла в сторонке и разговаривала с какой-то женщиной, попытка Разина влезть в разговор кончились ничем. Казалось, Марта будет болтать еще пару часов, потом вспомнит, что завтра на работу, и побежит к машине, - следующего шанса познакомиться придется ждать долго, Марта вечно чем-то занята и редко выходит в свет. 

Хозяин жарил на гриле бургеры и жирные итальянские колбаски. Темнело, веселье шло своим чередом, знакомый Разина, в костюме и ботинках, вдруг оказался в бассейне, большом и глубоком, видимо, он, перебрав бурбона, поскользнулся и, рухнув в воду, забыл с перепугу, где дно, где поверхность, и чуть не утонул. Разину пришлось, прыгнуть следом и поучаствовать в спасении жизни человека, который притащил его сюда, наблюдая за Разиным, его неуклюжими попытками познакомиться с нужной женщиной, решил помочь и напугал народ своим водным шоу. 

Парочка мужчин тоже хотели выглядеть героями, прыгнули в бассейн, пострадавшего вытащили на поверхность и реанимировали, во всей этой суете вокруг несостоявшегося утопленника Разин столкнулся с Мартой и больше от нее не отходил. Она была уже не первой претенденткой на звание невесты, с двумя женщинами, кандидатуры которых одобрили в Москве, ничего не склеилось, в резерве оставалось еще две-три женщины, среди них оказалась Марта. 

Ее досье, хранившееся в Москве, было тощим, - четыре страницы на машинке и несколько фотографий. Уже три года вдова, детей не было, муж погиб на стройке в результате несчастного случая, работала медсестрой в больнице. Из Центра торопили: им не нравились затянувшиеся смотрины. Что ж, тогда после приятного знакомства Разину предстояло быстро проскочить все ступеньки, отделявшие тот вечер с купанием в бассейне от законного брака.  

Он был неплохим женихом, не обремененным узами брака, детьми, алиментами, долгами… По документам он был немцем, жил и работает в Европе, но ради любви был готов перенестись через океан на атлантическое побережье, прямо в объятия Марты, чтобы никогда с ней не расставаться. 

Через полтора месяца они сходили в мэрию и стали мужем и женой. 

 *   *   *

Разин остановил машину наискосок от дома, опустил боковое стекло и стал дышать воздухом весны. Дорогой сюда он думал, не купить ли шикарный букет, но отказался от этой мысли: если он купит цветы, Марты по закону подлости не окажется дома. Он бездумно смотрел на окна первого этажа, но полупрозрачные жалюзи, похожие на бумажные, были опущены. Форд Эксплорер стоял не в гараже, значит, Марта готовилась к отъезду, она всегда выгоняла из гаража машину перед поездкой, а потом варила кофе и заправляла термос, впрочем, она могла бросить здесь Эксплорер еще вчера в сумерках. 

Возможно, у нее гость, еще с вечера, жене сказал, что помогает другу починить машину, а сам... Эксплорер слишком большая машина для одинокой женщины. Накрапывал дождь, по радио передавали испанскую музыку, время приближалось к обеду. Разин сидел в машине и не мог решиться перейти улицу и постучать в дверь. Наконец на крыльце появилась Марта, одетая не для поездки, в пижаму и тапочки с меховой опушкой. Она посмотрела на Разина и поманила его рукой, он вышел из машины, бросил окурок, перешел дорогу, прошел по газону и, поднявшись на ступеньку, поцеловал Марту в щеку. Так он иногда поступал в той прошлой жизни. Оставлял машину на дороге и целовал Марту, когда она выходила его встречать. Она до сих пор выглядела почти молодой и привлекательной. 

Они устроились в гостиной, Марта села на диван, а он в кресло. Поговорили о погоде, но Марта решила поскорее закончить лирическое вступление:

- Я много чего хотела тебе сказать, но сейчас уже кое-что забыла. Последние пару лет нашего брака я подозревала, что ты занят каким-то бизнесом, ну, не совсем законным. Я же видела, что выставлено на прилавках твоих магазинов, все эти вещи из золота, усыпанные сапфирами и бриллиантами. Пара таких побрякушек стоили больше, чем этот дом. Полотна голландских художников и европейская живопись восемнадцатого века… И рядом мы и наш быт, очень скромный. Так живут управляющие магазинами хозяйственных товаров. Иногда мы выбирались в кино или ресторан. Помню, тогда была мода на меха, и я хотела купить норковый палантин, он стоил около восьми сотен. Но ты сказал: сейчас на это нет денег, - и весь разговор… Ездили за границу три раза, чтобы отдохнуть, - скромно. Но ведь ты крутил даже не десятки и не сотни тысяч долларов... Куда же они уходили? 

- Я уже говорил: это были не мои вещи и не мои деньги, - сказал Разин. – Я имел мизерный процент комиссии. 

- Ладно… Только не ври мне снова. 

- Это правда, – я перепродавал то, что мне присылали и отдавал деньги бывшему владельцу.   

- Да, я верила в это до поры до времени. А потом поняла, что все эти антикварные вещи и драгоценности, эта баснословная выручка, - не мафиозные деньги, как я сначала решила, ты работал не на мафию. Потом ты уехал в ту страну… Это было похоже на бегство. Развод… Ты оставил мне все имущество, что мы нажили за четыре года брака, кроме своих магазинов и антиквариата, и дал двести пятьдесят тысяч наличными. Позже через знакомого брокера я удачно вложила эти деньги в прибыльные акции и через пять лет стала богатой. 

- Рад за тебя, - кисло улыбнулся Разин.  

- В день нашего расставания я уже все понимала и думала только о том, чтобы тебя не арестовали прямо на таможне. Я молчала, потому что любила тебя. Ты не обещал писать, но несколько раз я получала открытки немецкого производства, отправленные из разных городов Европы. Ты поздравлял меня с Рождеством или днем рождения. Наверное, тогда я еще любила тебя. Шло время, я думала, что вот наступит день, когда ты вернешься. Я увижу тебя в окно и выйду встречать, как сегодня. Ты скажешь: привет, я больше не убегу. И наши счастливая жизнь продолжится. Все-таки мы были счастливы?

- Да, мы были счастливы, - кивнул Разин. – Ты прожила одна все эти годы?

- Нет, я была замужем, мы были вместе почти полтора года. Он электрик из нашей больницы, неплохой человек, но слишком молчаливый, необщительный, он вечно что-то чинил, ремонтировал, у него золотые руки. Я позже поняла, что он мне не нужен. Нужен ты. Это было горько, понять до конца, что все кончилось и никогда не повторится. На этом я собралась с духом и закрыла книжку своего любовного романа, и теперь одна.

- А если бы я захотел вернуться? 

- Нет, уже нет. Прошло время. Оно долго тянулось и однажды кончилось. Если тебе нужна помощь, нужны деньги… Я готова…

- Нет, я не об этом. 

- Ну, вот и все. Я рассказала тебе всю свою жизнь. Про замужество. И еще, я теперь пару раз в год езжу в какое-нибудь путешествие. Так интересно… Теперь у меня много друзей и знакомых. 

- Ты не бросила работу? 

- Нет. Но работаю не из-за денег. Я просто не могу сидеть одна в четырех стенах. Хочется сделать что-то хорошее для людей. Понимаешь? 

Разин кивнул.

- А чем ты занимаешься? – спросила Марта. - Как сложилась личная жизнь? Расскажи хоть что-ни будь, если можешь. Если нет, я пойму. 

- Я жил в Европе последние годы. У меня есть жена, мы с ней раньше ладили. А потом пришли они, ну, ты понимаешь, - и все разрушили. И вот я здесь, в Нью-Йорке, чтобы… Ну, больше на эту тему не могу ничего сказать.   

Они поболтали еще немного, Разин выглянул в окно, потом посмотрел на часы и сказал, что должен уходить. Он поднялся, у входной двери, обернулся и поцеловал Марту в щеку. Дошагал до машины, чувствуя ее взгляд, сел за руль. Марта стояла на пороге и махала рукой. Хотелось вернуться, сказать ей много добрых слов, но вместо этого он помахал в ответ и подумал, что видит бывшую жену, наверное, последний раз.  

Уже вечером он заехал ненадолго на квартиру, ту самую, где Зои встретил сердитый охранник. Сегодня была не его смена, за стойкой сидел немолодой дядька, он плохо видел и не любил задавать лишних вопросов. Разин забрал из почтового ящика пакет, поздоровался и поднялся в квартиру. Некоторое время он провел на кухне, приготовил кофе и открыл пачку печенья. Сел к кухонному столу, распечатал пакет, посмотрел документы, которые прислал Гюнтер Фогель, и остался доволен. Разин посмотрел по телевизору программу городских новостей, на лифте спустился вниз и сел за руль. 

В бруклинскую квартиру он вернулся ближе к полуночи, не стал далеко прятать новый паспорт и водительские права, решив, - пусть будут под рукой. Если завтра он останется живым, то заглянет сюда только на пять минут, чтобы их забрать, и уедет из города навсегда. Если ему не повезет, если его убьют, то куда ни прячь новый паспорт, полицейские и фэбээровцы найдут его, хотя для Разина это уже не будет иметь никакого значения.    

(Продолжение следует)