(Продолжение. Начало книги - здесь)

Борис появился на пороге. Комната была большой, обставленной кое-как, видимо, весь свой вкус хозяева уже растратили на напольные вазы в прихожей и картины обнаженной женщины. В воздухе плавали слои табачного дыма. Слева массивный буфет, - такие можно увидеть только в музеях. Посередине длинный низкий стол с батареей бутылок, большим круглым блюдом, полным какой-то еды, грязными тарелками, стопками и фужерами.

Справа на диване, задрав ноги, сидела девица похожая на овечку, с завитыми волосами, в красной блузке, расстегнутой до пупа. Ее лапал расплывшийся седовласый мужик кавказского типа с темными навыкате глазами и горбатым носом. Он был в костюме и галстуке, съехавшим на сторону.

Кавказец посмотрел на Бориса сверху вниз и неизвестно кому задал вопрос:

- А это еще что за хрен?

Слева на стульях двое мужчин, между ними женщина лет тридцати с небольшим, худая и высокая, длинное кремовое платье болталось как на вешалке, - Лиза, ближайшая подруга Морозова. Ее Борис узнал с первого взгляда. Музыка оборвалась, двухкассетная магнитола «Шарп» - последний писк моды, мечта любого меломана, - щелкнула, кассета кончилась. Люди смотрели на пистолет в руке Бориса. Лиза положила вилку, приоткрыла рот, выпучила зеленые кошачьи глаза, - и так замерла. Двух мужчин Борис видел на том памятном пикнике у реки, когда до смерти забили человека, но имен не знал. На другой стороне стола пустой стул, на спинку накинут синий пиджак, на сидении валялась скомканная салфетка.

Первым оценил ситуацию мужчина с высоким лбом и роскошными рыжими усами, похожий на солиста ансамбля «Песняры». Он сидел на стуле ближе всех к Борису, и не мог не видеть пистолет в его руке, но бросился вперед, будто это был детский пугач, - то ли этот солист был пьян, то ли не поверил, что незваный гость на что-то способен. Борис повернул корпус, ударил мужчину подошвой ботинка в живот, это был сильный встречный удар, после которого устоять невозможно. Человек отлетел назад , повалил стул, рухнул спиной на стол, разметал по сторонам бутылки. Лежа спиной на столешнице, перевернулся на бок и, увлекая за собой посуду, скатился в пространство между столом и диваном. Выполз оттуда, встал на четвереньки, стал подниматься.

Истошно закричала девица в красной блузке. Ее сосед полез под пиджак и вытащил пистолет, успел выключить предохранитель, но Борис опередил. Он понимал, что вряд ли промахнется с расстояния в несколько шагов, два выстрела, в грудь и в голову. Девица закричала громче, ей на лицо попали брызги крови. Обожгли, словно кипяток, словно концентрат кислоты. Борис хотел выстрелить в потолок и, когда все заткнуться, спросить, где Морозов. Но ничего не получилось.

Мужчина поднялся с пола, он еще не отошел от нокаута, плохо соображал. Он схватил бутылку и запустил в голову Бориса, удалось уклониться в последнее мгновение, бутылка врезалась в стеклянную половинку двери, разбила ее, разлетелась сама, брызнули мелкие осколки, будто взорвалась граната. Одна стекляшка чирикнула по шее, другая задела ухо. Борис инстинктивно вжал голову в плечи. Мужчина ловко подхватил с пола вторую бутылку, отвел руку назад, будто собирался метнуть противотанковую гранату. Он метил в голову.

Борис выстрелил, не целясь, куда придется, - попал в грудь. Человек истошно закричал, встал на колени, боком упал на пол. Второй мужчина, сидевший на стуле, закрыл глаза, сгорбил спину, обхватил голову ладонями и так застыл. И тут в комнате появился Морозов, он возник ниоткуда, слово с потолка свалился, или материализовался из клубов табачного дыма. На самом деле он выбежал из смежной комнаты, дверь было почти не видно из-за огромного буфета. На Игоре были синие брюки и белая рубашка с засученными по локоть рукавами. Он остановился в дальнем углу, повернулся боком, приподнял руку с пистолетом на уровень плеча, - и потерял пару секунд. Лиза вскочила со стула и заорала, тонко и страшно:

- Игорь уходи… Игорь…

Казалось, что выстрелы с обеих сторон прозвучали одновременно. Женский крик оборвался. Снова брызнуло осколками стекла, поплыл запах горелого пороха. Одна пуля вошла в бок, чуть ниже плеча, другая в бедро. Игорь выронил пистолет, будто хотел сделать шаг, но оступился на ровном месте. Он коротко выругался, зажал ладонью темное пятно на белой рубахе и сел на пол. Наступила такая тишина, какая бывает в зимнем лесу в рождественскую ночь. Снова закричала Лиза, она рванулась к Игорю, села рядом с ним, обняла. Кровь из простреленной ноги била фонтаном, значит, задета бедренная артерия, - все закончится, через три-четыре минуты.

Борис вышел в коридор. Теперь осталось найти Олега Пронина, этого типа оставлять в живых нельзя. За спиной в комнате тишина, только бормотание Лизы, она повторяет неизвестно кому:

- Господи, надо вызвать «скорую». Кто-нибудь - вызовите!

Борис остановился перед закрытой дверью, под которой видна полоска света, пнул ее подметкой и отступил на шаг, держа пистолет в полусогнутой руке. Посередине комнаты широченная кровать с высокой резной спинкой, но кровати лицом к двери сидел мужчина лет сорока пяти, раздетый до пояса, толстый, с дряблой бабьей грудью. Из-за его спины испугано выглядывала голая девчонка со светлыми распущенными волосами, прикрывающими плечи. Мужчина уже натянул штаны и теперь пытался надеть ботинки, но трясущиеся руки не могли справиться со шнурками.

Человек оторвался от своего занятия и посмотрел в лицо Бориса, перешагнувшего порог. Комната большая, но спрятаться здесь негде. Борис повернулся, чтобы выйти обратно в коридор, когда мужчина сунул руку под подушку и вытащил короткоствольный револьвер, Борис резко обернулся и выстрелил первым. Человек повалился лицом на пол. Девчонка не издала ни звука. Она легла на кровать, закрылась одеялом с головой и не шевелилась. Борис вышел, осмотрел вторую спальню, тоже с широкой кроватью, множеством зеркал, которые были даже на потолке, и камином, отделанным зеленым мрамором. Он прошел в кухню, здесь в углу возле окна стоял незнакомый худой мужчина. Он был пьян, едва сохранял равновесие, но понимал, что рядом смертельная опасность, и шутки неуместны. Покачиваясь, как былинка на ветру, он прижался задом к разделочному столику и поднял руки над головой.

- Где Пронин? - спросил Борис.

Человек молча, не опуская рук, пожал плечами.

- Где Пронин?

- Я его не видел, - мужчина говорил медленно, то ли был совсем пьян, то ли испугался. - Он… Ну, еще не приходил. Обещал. Быть.

Борис посмотрел на часы. Он вошел в эту квартиру четыре минуты назад. Если соседи слышали выстрелы и вызвали милицию, - у него еще осталось время, чтобы спокойно уйти. Он заглянул в туалет и в ванную комнату, - пусто. Что ж, значит, ему не повезло. Он снова оказался у входной двери, здесь копошился Саша. Стараясь подняться, он хватался за стену. Борис оттолкнул его, открыл дверь, но оглянулся, услышав быстрые шаги. Лиза бежала через коридор, грудь и подол длинного платья заляпаны свежей кровью. Она повисла на Борисе, стараясь вцепиться ему в горло, он ударил Лизу наотмашь. Она еще крепче схватила ворот пальто, он ударил снова, сильнее.

Лиза опустилась на колени, схватил его за карманы пальто, притянула к себе, он с усилием освободился, вышел на лестницу и хлопнул дверью. Лиза пару минут лежала на полу, потом села. В коридор вышел единственный мужчина, не принимавший участи в драке и стрельбе. Это был дородный румяный дядька с аккуратно подстриженной бородкой. Он молча помог подняться, довел Лизу до комнаты с камином, посадил на кровать.

- Вадим, ты - сволочь, , - сказала Лиза. - Ты ничего не сделал. Сидел и смотрел, как Игоря убивают. Трус, мерзавец, гад последний…

- Что я мог сделать? Вилкой этого психа уколоть? В задницу?

- Вадим, надо вызвать «скорую».

- Поздно уже, - ответил Вадим.

- Тогда ментов.

- С этим успеем.

Вадим принес полстакана коньяка. Сейчас Лиза затряслась как в ознобе и разжала кулаки. На ладони смятая бумажка, четвертинка тетрадного листка с адресом, начинавшегося словами: Карелия, Медвежегорский район.

* * *

Борис спал беспокойно, прислушивался, лежа на спине, глядел в темноту. Утром он не спешил выходить, дожидаясь, когда утренний город наполнится людьми и машинами, - так безопаснее. Он съездил в комиссионный магазин неподалеку от Киевского вокзала, сделал кое-какие покупки в дорогу: компас, фляжка в матерчатом чехле. В комиссионном магазине при Тишинском рынке нашелся отличный брезентовый плащ, почти новый, с глубокими карманами и капюшоном, рюкзак с широкими ремнями, приличные резиновые сапоги и брезентовая палатка в чехле.

В другом магазине, где торговали всякой всячиной, от ратиновых пальто на вате до фарфоровых статуэток Ленина, он за большие деньги купил армейский бинокль. Ценная штука, конец пятидесятых годов, тогда еще не разучились делать качественные вещи. Он зашел в парикмахерскую, а затем отправился в ресторан в здании Рижского вокзала, пообедал и выпил стакан коньяка. Он подумал, что завтра уедет и больше никогда не вернется в этот город, где родился, где прожил жизнь, не такую уж длинную, где осталось много людей, которых он любит. И уезжать совсем не хочется, но выбора нет.

Он вернулся в тот же дом, рано лег, проснулся еще до света, но понял, что больше не заснет. Выходить было рано, он сел у окна и сквозь предутреннюю мглу стал смотреть на пустырь. Наконец выпил стакан кипятка и ушел. Утро было холодное, под башмаками поскрипывал лед, на лобовом стекле машины слой инея. Он сел за руль, полистал автомобильный атлас. От Москвы до города Медвежегорска, районного центра в Карелии, тысяча с небольшим километров и там еще сотня.

(Продолжение - Глава 57)

Москва, 1979 - все главы

Больше новостей и ближе к сути? Заходите на ленту в Телеграм!

Добавляйте CСб в свои источники ЯНДЕКС.НОВОСТИ.